Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - [48]

. В том же, 1723 году в Троицком соборе, будучи на церковной службе, Петр передал тому же архиепископу Феодосию три «экономические» книжки: «Georgica curiosa, oder das adelige Land und Feldleben», изданные в Нюрнберге в 1716 году в трех томах, – для перевода[405]. Над этим обширным сочинением работали архимандрит Чудова монастыря Феофил Кролик и переводчики К. Розенблюд и В. Козловский[406]. В октябре того же, 1723 года по повелению царя было приказано: «Лексикон универсальный исторический», который имеется у некоторых прибывших в Россию иноземных купцов, «купить в Синод для исправления прежнего, с такого же “Лексикона” на славенский диалект учиненного перевода и ради совершенного, что не переведено, докончания»[407].

В Синоде же исправлялся текст переводов Библии, и после дополнительных поправок Петра здесь же она печаталась[408]. В наставление синодальным переводчикам Петром I был собственноручно написан указ о приемах перевода научных книг на русский язык, от 16 сентября 1724 года[409]. Таким образом, Святейший синод при Петре I был одним из центров переводной работы, в котором по указанию царя переводились не только книги, имевшие отношение к вопросам истории церкви и к вероучению. В нем велась также большая переводная работа, направленная к общему просвещению русского народа и к насаждению среди него сведений практических, как, например, по земледельческой культуре.

С большим трудом обеспечив себя до некоторой степени переводчиками юридических и общеобразовательных сочинений, Петр в последние годы своей жизни был озабочен подготовкой кадров для перевода научных сочинений вообще и технических книг в частности. Такие переводы требуют от переводчиков не только знания языка, но и специальных сведений [т. е. владения специальными сведениями] в тех отраслях знания, из области которых делается перевод. Такое совпадение – знание языка и специальных отраслей науки – было тогда довольно редким явлением. Поэтому в набросках Петра, переданных для руководства Сенату, мы находим его план подготовки специальных кадров переводчиков научных сочинений из русских людей или из вполне обруселых иноземцев. «Для переводу книг зело нужны переводчики, а особливо для художественных, – пишет Петр, –

понеже никакой переводчик, не умея того художества, о котором переводит, перевесть не может, того ради заранее сие делать надобно таким образом: которые умеют языки, а художеств не умеют, тех отдать учиться художествам, а которые умеют художества, а языку не умеют, тех послать учиться языкам; и чтоб все – из русских или иноземцы, кои или здесь родились, или зело малы приехали и наш язык, как природной, знают, понеже на свой язык всегда легче переводить, нежели с своего на чужой».

Далее Петр указывает на те отрасли знания, которые нуждались в переводчиках: «Художества же следующие: математическое, хотя до сферических триангелов; механическое; анатомическое; хирургическое; ботаническое; архитектур милитарис, цивилис; гидроика и протчие тому подобные». При этом Петр критически высказывается об иностранной литературе в хорошо знакомой ему и освоенной при нем в России морской области: «Архитектуры навалис нигде книг хороших нет, мочно дома сочинить Ивану Михайловичю (Головину. – Н. В.)»[410].

Из приведенных немногих, но характерных для руководящей деятельности Петра фактов при подборе материалов и руководстве переводной работой видно, что круг интересов его был чрезвычайно широк и разнообразен. Царь интересовался сочинениями по древней истории, например Цезаря «Commentarii de Bello Gallico», сочинениями о язычестве, о магометанстве, сочинениями по техническим вопросам, по государственному праву, морскому праву, историческими словарями, грамматиками и т. п. Во всех почти случаях выбора им сочинения и поручения перевода определенному лицу можно встретить в источниках такие выражения: «Ц[арское] в[еличество] приказал мне книгу перевесть», «е[го] ц[арское] в[еличество] изволил приказать перевести»; «о которой (переводной книге. – Н. В.) е[го] ц[арское] в[еличество] изволил ко мне уже дважды писать»; «послал я к в[ашему] в[еличеству] книгу ‹…› которую я по указу в[ашего] в[еличества] с аглинского на русский язык перевел» и т. д.

Выбрав книгу и поручив ее перевод определенному лицу, Петр и в дальнейшем наблюдал за ходом переводной работы, являясь как бы главным ее редактором. Он следил за языком переводчика, запрещая ему рабски придерживаться текста подлинника. Переводчику французских ордонансов К. Зотову Петр в 1715 году указал основные требования, которые предъявлял к языку перевода. Поручая Зотову собрать во Франции сочинения по морскому делу, он приказал: «…и все перевесть на словенский язык нашим штилем, только хранить, чтоб дела не проронить, а за штилем их не гнаться»[411]. Еще раньше, в 1709 году, из Воронежа Петр предписал придерживаться того же правила брату Конона, Ивану Зотову, при переводе им «Книги о фортификации манеры Блондейловой»: «И того ради надлежит вам и в той книжке, которую ныне переводите, остеречься в том, дабы внятнее перевесть, а особливо те места, которые учат, как делать; и не надлежит речь от речи хранить в переводе, но, точию сенс (у Голикова и Пекарского «сии». –