Петр Смородин - [6]
— Клянемся!
Семерых зачинщиков во главе со Скороходовым решили забрать в солдаты.
Однако власти просчитались. Рабочие «Наваля» заявили им в самой категорической форме:
— Вернуть товарищей! Иначе поднимем на стачку весь город!
Александра Касторовича потребовал градоначальник вице-адмирал Мязговский:
— Собственно говоря, чего вы добиваетесь, господин Скороходов?
— Надбавки для работающих — они не сводят концы с концами.
— Дадим. Еще чего?
— Не провоцируйте бастующих, ваше превосходительство. Нас отправьте не в солдаты, а в Петроград. И разумеется, на казенный счет.
Мязговский задумался: вся штрафная семерка была драгоценной элитой токарей и слесарей. И на военных заводах она шла на вес золота, особенно на фоне женщин без квалификации и желторотых подростков, которые изо дня в день толпились у конторы по найму.
Из столицы Мязговскому ответили:
— Отправляйте, черт с ними! Тут такой ералаш, что и света божьего не видать. Будет еще семеркой бунтовщиков больше, какая разница!..
Скороходова старые большевики знали давно: кто по Сормову, кто по ссылке в Яренск, кто по Оренбургу и Николаеву. В Нижнем Новгороде он сдружился с Горьким.
Горький был в Питере, и Александр Касторович тотчас же явился к нему на Кронверкский проспект.
А другие нижегородцы — старые друзья по революционной работе — рассыпались или пропали: Андрей (Яков Свердлов) отбывал ссылку в Туруханском крае, Лопата (Василий Десницкий) жил в Швейцарии, Петр Заломов, Яков Полозов и Иван Шибаев были в нетях, Ольгу Генкину растерзала «черная сотня» в Иванове.
И все же кой-какие земляки из Сормова держались на столичных заводах и негласно сбивались кучкой вокруг Дмитрия Павлова и его жены Марии на Выборгской стороне, где просто чудом сохранялась явочная квартира Русского бюро ЦК большевиков.
Дмитрий и устроил Скороходова у выборжцев, на заводе «Старый Лесснер». Однако администрация обнаружила нового рабочего в тайном «черном списке» и вышибла на другой же день.
Как говорят биографы Скороходова, горько шутили товарищи:
— Тебя, Саша, как Шаляпина — везде знают!
Но в беде не оставили. Познакомили со своими вожаками — Иваном Чугуриным и Мартой Лепинь, которая только что бежала из иркутской ссылки с паспортом на имя Евгении Николаевны Егоровой и была известна под кличкой «товарищ Женя». И помогли устроиться на Аптекарском острове Петроградской стороны у «Дюфлона». А жить он остался на Выборгской стороне, в том самом Головинском переулке, где два года назад подростки дрались на баррикаде…
Охранка весь год громила комитеты большевиков. И на Петроградской стороне осенью шестнадцатого года при немыслимом засилье меньшевиков и эсеров оставалось ленинцев человек сорок. Но и эта группа таяла на глазах после каждого митинга. Сидел в тюрьме Николай Комаров, сидел и Сергей Прохоров, чудовищно избитый при аресте: он пришел в сознание лишь на другой день в одиночной камере на Шпалерной. Кое-как держался Константин Блохин, да начал появляться на сходках Иван Лепсе — он вернулся с фронта по тяжелому ранению.
Скороходов — человек недюжинного ума и крепкой воли — стал крупнейшей фигурой в большевистском подполье Петроградской стороны и на год с лишним сделался духовным отцом Петра Смородина.
Пока сидел в тюрьме Прохоров, Александр Касторо-вич создавал заново организацию по заводам, руководил политическим кружком в Крестовском трамвайном парке, появлялся на сходках у шаплыгинцев, и по его совету Смородина избрали членом фабричного комитета профсоюза.
Как-то он сказал Смородину:
— Завтра воскресенье. А на Выборгской стороне, У рабочих «Нового Парвиайнена», — похороны. Погибли трое. В снарядной мастерской подростку приказали надеть ремень на шкив во время хода машины. Его разорвало на части. А в литейной выбило пробку из печи. Сгорели — старик и молодой. Ты собери денег на похороны, отвези венок. Будет случай — скажи от нас два слова. Только не зарывайся: кругом чужие глаза и уши…
Петр пришел на завод, когда люди, негодуя, клеймили позором буржуазию: она ради своего благополучия не ставит и в грош жизнь рабочего на фронте и в цехе. И подлил масла в огонь:
— Рабочие Петроградской стороны с вами, товарищи! Им близки и ваша скорбь, и ваше негодование. Довольно с нас крови на фронте, не допустим гибели товарищей в столичном тылу!..
В морге клиники Вилье три гроба подняли на руки и понесли к кладбищу. Петр нес свой венок в головной колонне, где были иконы и другие венки. На одном, обвитом кумачовой лентой, ярко выделялись слова: «Жертвам ненасытного капитала». Бравый унтер с тремя фараонами сунулся к этой ленте, но молодые рабочие молча схватились за руки и далеко оттерли полицию.
У кладбищенских ворот в людском море кто-то затянул: «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» И все согласно подхватили слова траурной и боевой песни. На могилах порывались сказать слово большевики, но в толпе было много людей подозрительных, и им выступать не дали. Только один парень — Павел Бурмистров, — держась за новый деревянный крест над свежим холмиком, крепко сказал, за что невинно погибли товарищи.
Вместе с Павлом Петр прошел до остановки трамвая.
Автор провёл лето на Алтае. Он видел горы, ходил по степям, забирался в тайгу, плыл по рекам этого чудесного края. В своём путешествии он встречался с пастухами, плотогонами, садоводами, охотниками, приобрёл многих друзей, взрослых и ребят, и обо всех этих встречах, о разных приключениях, которые случались с ним и его спутниками, он и написал рассказы, собранные в книге «Как я путешествовал по Алтаю».
В книге рассказывается о жизни и деятельности Михаила Васильевича Фрунзе — революционера, советского государственного и военного деятеля, одного из наиболее крупных военачальников Красной Армии во время Гражданской войны, военного теоретика.
Эту книгу я задумал давно. Писалась она и легко и трудно. Легко мне было потому, что я вспоминал, как прошло мое детство. Я вырос в калужском селе, как и герои этой повести — Димка Шумилин и Колька Ладушкин. И так же, как они, создавал я с друзьями первую комсомольскую ячейку, когда белогвардейский генерал Деникин был в сорока верстах от села и по утрам нас подымала зловеще гулкая в лесах пушечная пальба. Но мне было и нелегко: я словно заново переживал все то, что в огневые годы гражданской войны легло на хрупкие плечи детей.
Книга рассказывает о жизни и деятельности революционера Виктора Павловича Ногина.
Книга представляет собой воспоминания, написанные выдающимся гитаристом современности. Читатель узнает много интересного о жизни Петра Полухина в Советском Союзе и за рубежом.
Книга Аллы Зубовой «Под знаком Стрельца» рассказывает о знаменитых людях, ставших богатейшим достоянием российской культуры ХХ века. Автору посчастливилось долгие годы близко знать своих героев, дружить с ними, быть свидетелем забавных, смешных, грустных случаев в их жизни. Книга привлечет читателя сочетанием лёгкого стиля с мягким добрым юмором. Автор благодарит Министерство культуры РФ за финансовую поддержку.
В книгу Е. В. Юнгер, известной театральной актрисы, вошли рассказы, повествующие об интереснейших и значительных людях принадлежащих искусству, — А. Блоке, Е. Шварце, Н. Акимове, Л. Колесове и других.
Я не хочу, чтобы моя личность обрастала мифами и домыслами. Поэтому на этой страничке вы можете узнать подробно о том, кто я, где родилась, как выучила английский язык, зачем ездила в Америку, как стала заниматься программированием и наукой и создала Sci-Hub. Эта биография до 2015 года. С тех пор принципиально ничего не изменилось, но я устала печатать. Поэтому биографию после 2015 я добавлю позже.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Гений, которого мы никогда не понимали ... Человек, которого мы никогда не знали ... Правда, которую мы никогда не слышали ... Музыка, которую мы никогда не забывали ... Показательный портрет легенды, описанный близким и доверенным другом. Резонируя с непосредственным присутствием и с собственными словами Хендрикса, эта книга - это яркая история молодого темнокожего мужчины, который преодолел свое бедное происхождение и расовую сегрегацию шестидесятых и превратил себя во что-то редкое и особенное. Шэрон Лоуренс была высоко ценимым другом в течение последних трех лет жизни Хендрикса - человеком, которому он достаточно доверял, чтобы быть открытым.