Петр Машеров: падение вверх - [83]
Петр Машеров, судя по всему, тоже не остался в стороне: и в роли первого секретаря Брестского обкома партии, а затем секретаря ЦК КПБ, и в качестве второго секретаря[321], и в новой должности, на которую был избран 30 марта 1965 года. До дня икс — 9 мая 1965 года — у него оставался всего лишь месяц с небольшим. Указы о наградах должны были обнародовать накануне великой годовщины. И Машерову очень хотелось, чтобы Белоруссия была представлена в этом Указе Президиума Верховного Совета СССР достойнейшим образом. Но легко только сказка сказывается… Среди высшего руководства СССР в то время было много выходцев из Украины, даже больше, чем русских. А своя рубашка, как известно, всегда ближе к телу. И на этом этапе начинается новый виток противостояния между Минском и Киевом. В Москве и матери городов русских считали, что белорус — это всего лишь младший брат. И по сказочной русской традиции соответственно к нему относились. То есть, если делились награды, звания, премии и другие блага, младшему доставалось по остаточному принципу. Но он любой ценой стремился доказать, что не лыком шит и достоин большего.
Можно себе представить гримасу, которая исказила лица москвичей и киевлян, когда была озвучена идея о присвоении БССР звания республики-героя. Эту идею зарубили на корню, ибо белорусы желали стать нацией героев, нацией номер один в СССР в обход старшего и среднего братьев. Подумать только, какая невиданная наглость и непростительная мания величия! (Кстати, нынешний белорусский лидер тоже замахивается на превосходство, говоря о белорусах как о «почти что русских, но со знаком качества».)
Против определенных инициатив, исходящих из Минска, выступали и некоторые руководители БССР — как сложившие полномочия, так и наделенные ими. Например, бывший первый секретарь ЦК КПБ Пантелеймон Пономаренко не признавал факт существования Минского городского подполья в первые годы войны. Более того, он открыто высказывался о том, что подполье было создано руками немцев с целью дискредитации коммунистического движения.
Реабилитировать минских подпольщиков смог только Кирилл Мазуров в 1959 году. Именно с его именем связано восстановление правды о Минском антифашистском подполье, действовавшем в 1941–1944 годах. Этому было посвящено несколько специальных заседаний Президиума ЦК КПБ.
Проблема состояла в следующем. Почти четырнадцать лет после войны незаслуженно отвергалось существование в Минске в 1941–1942 годах организованного подполья. Более ста подпольщиков оказались арестованными на основе не проверенных до конца сведений. Ложное обвинение висело на Минском подпольном горкоме КПБ (б). В 1959 году выводы о подполье, сделанные официальной комиссией, состоящей из представителей двух институтов истории, отказался подписать бывший руководитель Минского подпольного обкома КПБ (б), а заодно председатель Президиума Верховного Совета БССР Василий Козлов. Да-да, тот самый, о котором шла речь в предыдущей главе. Дело в том, что Минский подпольный обком, которым руководил Василий Козлов, установил непосредственную связь с Минским подпольным горкомом только в 1943 году. Позицию Козлова можно понять: он принципиально не соглашался с тем, что кто-то, кроме него, мог быть героем в Минской области. Поначалу, когда стало известно о присвоении четырем городам почетных званий героев, Василий Козлов вместе с другими руководителями Минска направил лидеру БССР Пантелеймону Пономаренко письмо с просьбой «ходатайствовать перед союзным правительством о присвоении столице Белоруссии звания „Город-герой“». Но затем в нем, видимо, взыграло самолюбие[322]. Новых героев и тем самым конкурентов ему не требовалось. Даже, скорее, не столько ему, сколько товарищу Пономаренко. Вероятнее всего, Козлов в данном случае выступал проводником политики Пономаренко. Участница минского подполья Хася Пруслина рассказывала, что в 1959 году она была на приеме у секретаря ЦК КПБ Тимофея Горбунова и он дал ей прочитать два письма Пономаренко. Письма были полны злобной клеветы на Минское подполье. В одном из них говорилось, что он, Пономаренко П. К., «никакого подполья в Минске не оставлял», что действующая там организация, называющая себя подпольным горкомом, самозванная. Она была создана по заданию гестапо с целью выявления и истребления советских патриотов. В другом документе тоже было зафиксировано, что «он никого в Минске не оставлял»
