Петр Машеров: падение вверх - [144]
Нечто подобное могло происходить и в отряде имени Щорса, которым командовал Петр Машеров, и в бригаде «За Советскую Белоруссию» (имени К. К. Рокоссовского), где позднее Машеров комиссарил. Иначе откуда взяться знаменитой ревности Полины Галановой, о которой она сама поведала Славомиру Антоновичу и о которой так уверенно говорила ее старшая дочь Наталья Машерова.
«Может быть, и старомодная была, изображала покорность, но это от верности и любви, уважения, а не от подчинения», — рассказывала Полина Машерова уже после смерти своего мужа. «У них были удивительно чистые, ровные отношения. „Партизанская“ дружба помогла создать им прочную семью, — утверждает С. Антонович. — Для Машерова она была надежной опорой, крепкой, как скала. По отношению к жене он вел себя строжайше, высоконравственно, не изменял ей», — заключает биограф Петра Машерова[547]. Однако этот вывод несколько спорит со словами Полины Андреевны и ее старшей дочери.
В партизанском отряде имени Щорса были девушки, которые симпатизировали Петру, и не одна. Достаточно вспомнить теплую встречу между Машеровым и партизанской медсестрой Марией Шарковой в Россонах (о ней вы читали в одной из предыдущих глав).
Заставляют сомневаться в идиллии между супругами Машеровыми и другие факты, приводимые тем же С. Антоновичем. Так, в его книге есть интересный рассказ Нины Нерад, бывшего секретаря Минского горкома партии. И этот рассказ наводит на разные мысли.
В 1972 году праздновали пятидесятилетие Всесоюзной пионерской организации. На центральной площади Минска состоялся неповторимый парад пионеров республики. На правительственной трибуне стояли члены ЦК КПБ, почетные гости. Командовал парадом Валерий Горблюк, ученик шестого класса одной из брестских школ. Его выправка, звучный голос, стройная фигура сразу привлекали внимание. Внизу, перед трибуной, он отдавал рапорт председателю республиканской пионерской организации, которой на тот момент была красавица Н. Нерад. Потом они вместе стали подниматься на трибуну. Школьник пропустил комсомольского секретаря вперед. Она, как мать, приветливо попросила его пройти вперед первым. «Что вы, что вы, Нина Сильвестровна, я же мужчина!» — воскликнул он. Это услышали члены правительства. На трибуне хохотали до слез. Машерову очень понравился смышленый парнишка: у него-то были две дочери и две внучки, а вот сына бог не дал.
Машеров поставил Валеру рядом с собой. Ему подставили под ноги ящик, чтобы был выше. И уже вместе они принимали парад. Машеров вручил мальчишке коробку конфет, сфотографировался с ним, а затем подозвал генерала Макарова, который командовал военными парадами, и сказал: «Хочу сфотографироваться с двумя командующими».
Вечером того же дня праздник завершался на стадионе «Динамо». Машеров вызвал к себе Н. Нерад и попросил привести к нему В. Горболюка. В правительственной ложе Машеров усадил его на колени, а Нерад взяла к себе одну из внучек Петра Мироновича. До конца праздника первый секретарь ЦК не отпускал от себя мальчика[548]. Видимо, Машеров и правда очень хотел сына. В данном случае можно согласиться со Славомиром Антоновичем: любой мужчина жаждет продолжения рода в первую очередь «по мечу, а не по кудели». И как-то уж слишком часто рядом с Машеровым оказывалась красавица Нина Нерад.
Хочется отметить, что в биографии Машерова, написанной Славомиром Антоновичем, Н. Нерад уделяется очень много внимания. Эту красивую коммунистку, много работавшую с детьми в пионерской организации, ни при каких обстоятельствах не хотели отпускать с работы, несмотря ни на слезы, ни на просьбы, ни на больного ребенка. Отчего-то для Машерова она была незаменимым работником. Она же, в свою очередь, называла Петра Мироновича своим идейным учителем[549].
Еще одну загадку представляют собой взаимоотношения Петра Машерова и Ольги Паршенко. Изначально эта девушка состояла в Сергеевском отряде, который тоже входил в бригаду «За Советскую Белоруссию». Затем она вышла замуж за Виталия Бармичева, радиста 17-го спецотряда. Она была броская и красивая, смелая и находчивая, метко стреляла. В итоге Ольга стала командиром взвода разведки. Девушка часто ходила на задание в Россоны, Клястицы и приносила немало ценных сведений[550].
Как утверждает Полина Галанова, Машеров, будучи первым секретарем ЦК КПБ, никого к себе не приблизил из бывших партизан. Тем не менее редкие исключения все же случались. Одно из таких исключений касалось как раз Ольги Паршенко (Бармичевой). Об этом, в частности, пишет, комиссар Сергеевского отряда Инсафутдинов. Сложно сказать наверняка, какие отношения были у Машерова с Паршенко, но Инсафутдинов раскрывает некоторые детали.
«Олеся (Ольга. — Примеч. Л. Д.) — в бригаде звали ее Люсей — оказалась ученицей Петра Машерова. И какой способной ученицей! Разведчица Паршенко всю войну была рядом со своим учителем. И когда отгремели ее грозы — тоже. Долгие годы Ольга Тихоновна Бармичева (Паршенко) — инструктор ЦК КПБ»[551].
Хочешь — не хочешь, а выводы тут напрашиваются вполне определенные…
Первая любовь учительница Анна Тимофеевна, партизанская медсестра и впоследствии жена Полина Галанова, партизанская медсестра Мария Шаркова, сотрудница минского горкома КПБ Нина Нерад, партизанская разведчица и инструктор ЦК КПБ Ольга Бармичева (Паршенко) — не так уж и велик список возможных пассий Машерова. Особенно если его сравнивать с дон-жуанским списком Пушкина. Да и насколько близок был Петр Машеров с этими женщинами (кроме одной, конечно), остается только догадываться. Вероятно, сдержанность в этом вопросе обусловлена публичностью Машерова. А может, когда-то он просто встретил СВОЮ женщину. Как бы то ни было, на политической и общественной деятельности «героя этого романа» его личная жизнь не очень отразилась. Хотя, возможно, нас еще ждут открытия…
