Петр Кропоткин. Жизнь анархиста - [3]
Но… Ответы Кропоткина всегда были лаконичны и просты. «Я анархист»… Да еще слова о том, что он считает «ремесло чистильщика сапог более честным и полезным»[14]. Это не было страхом перед властью или ответственностью, трусостью перед лицом истории. Петр Алексеевич просто и совершенно естественно для своей натуры следовал собственным убеждениям, и этому не мешали ни княжеский титул, ни аристократическое воспитание, ни блестящее образование, ни сделавшие его всемирно известным научные открытия, ни обширные связи среди политиков…
Искусство оставаться собой, жить по собственным убеждениям, жить полно и ярко. И если надо – плыть против течения. Таким было содержание его жизни. Этот человек родился и рос в аристократических особняках. В его жилах текла кровь смоленских князей из рода Рюрика и гетмана вольных запорожских казаков, казненного по приказу польского короля, подобно знаменитому Тарасу Бульбе из повести Николая Гоголя. Друзья шутили позднее, что у него больше прав на российский престол, чем у правившей династии Романовых. Свой первый отказ от неприемлемого для него мира князь Петр Алексеевич Кропоткин совершил в девятнадцать лет. Выпускник элитного Пажеского корпуса, камер-паж императора Александра II, может рассчитывать на престижную службу в гвардии, при дворе или, уж если он выдающийся интеллектуал, – в Генеральном штабе. Он хорошо знаком с братом императора, великим князем Николаем Николаевичем, который спустя несколько лет даже посетит его в тюрьме. Будущее способно заманить любого – генеральские погоны, посты губернатора, министра… Почему бы и нет? Но первое искушение будущий анархист отклоняет. Он выбирает службу в Амурском казачьем войске, в далекой Сибири. Блеску Санкт-Петербурга, перспективам придворной карьеры он предпочитает знакомство с настоящей Россией, которая далека от столицы и живет своей жизнью, такой не похожей на столичную. Именно здесь, считал молодой офицер, он сможет принести реальную пользу простому народу – далекому от коридоров петербургских дворцов. Его ждет знакомство с красотами Сибири, населяющими ее народами, с местными казаками, сектантами, каторжниками и, наконец, со ссыльными бунтарями: декабристами, социалистами и польскими повстанцами. Его жизнь проходила в путешествиях по горам и тайге, плаваниях по сибирским рекам. Он составляет проекты реформ, которые так и не проводятся в жизнь, осев в папках служебных архивов. Успевает он побывать и разведчиком, не став при этом ни Штирлицем, ни Джеймсом Бондом. Летом 1864 года, тайно, под видом купца, с документами на чужое имя, он пересекает границу с Китаем и путешествует по Северной Маньчжурии, составляя описание пути на Амур через ее территорию. По итогам путешествий он пишет первые научные труды, которые издаются Академией наук в Петербурге.
Но чиновник особых поручений при Забайкальском губернаторе, подающий надежды администратор и военный уходит в отставку в 1866 году. Он не желает участвовать в расправе над ссыльными польскими повстанцами, попытавшимися бежать из Сибири в Китай. Восстание подавлено, а свободолюбивый офицер уезжает в Санкт-Петербург. Здесь Кропоткин решает уйти в научную деятельность. Географические исследования, экспедиция в Финляндию, первые монографии, разработка теории оледенения, открытие «на кончике пера» Земли Франца-Иосифа – все это увлекает целиком бывшего офицера. Его, секретаря Отделения физической географии Императорского Русского географического общества, прочат в секретари всего Общества. Но он и теперь не склонен был остановиться, выбрать карьеру, благополучие, стабильность. Наблюдения за жизнью крестьян, городских рабочих побуждают его к иному выбору. Он уезжает в Швейцарию, где сближается с анархистами и принимает их идеи. А затем была агитация среди петербургских рабочих вместе с другими революционерами и арест, тюрьма и получивший всемирную известность побег. Десятилетия жизни в эмиграции, где он тоже не знает покоя. Беженец из России, он становится одним из подлинных лидеров мирового анархизма и ведущим теоретиком анархистского коммунизма – доктрины о справедливом и гуманном общественном строе, при котором никогда больше один человек не будет обладать властью над другим, не будет господствовать над себе подобными. Теперь ему предстоит знакомство с тюрьмами демократической Европы, которые, как он обнаруживает на собственном опыте, ничуть не человечнее казематов царской России. За этим следуют десятилетия жизни на берегах Альбиона, в Британии, широкая просветительская, теоретическая, лекционная и научная работа. Оттуда, с острова за Ла-Маншем, Кропоткин продолжает помогать и делу российской революции…
Разносторонний ученый, он ставит перед собой поистине грандиозную задачу – создать основы нового научного мировоззрения, которое охватит не только человеческое общество, но и мир природы. Повсюду он ищет и находит элементы свободы, столь противоречащие господствовавшим представлениям о «железно необходимых» законах, которые, как предполагается, движут развитием всего сущего. Гениальные догадки Кропоткина о самоорганизации живого в природе и влиянии окружающей среды на много десятков лет предвосхищают современные теории биологии аутопоэзиса. Горячий приверженец теории эволюции, он не замедлил выступить с резкой критикой догматического дарвинизма, доказывая, что в основе развития видов лежит не внутривидовая борьба и не «вытеснение» слабых особей и видов сильными, а взаимная помощь. Это пробуждает в нем интерес к эволюционным теориям Ламарка, и Петр Алексеевич пытается совместить и синтезировать их с тезисами Дарвина, как это пытаются сделать и многие сегодняшние биологи…
