Петр I - [46]

Февраля в 24-й день по извету стремянного пятисотного Лариона Елизарьева взяты в Преображенское думный дворянин Иван Елисеев сын Цыклер. И роспрашиван, и в очной ставке пытан. А говорил на товарищев своих, на окольничего на Алексея Прокофьева сына Соковнина и на сына ево Василья, также на боярина на Матвея Степанова сына Пушкина и на сына ево Федора, да на Алексея Обухова, что полковник.

И с очных ставок они пытаны и винились в воростве и в умысле на государское здравие, чево и в мысль человеку не вместится. Также он, Ивашка Цыклер, и преж сего во 190 <1682> году в Хованщине был в умысле, вымышленник и собеседник Федьке Щегловитому.

Марта во 2-й день по указу великого государя в Преображенское велено быть всем боярам, и окольничим и всем палатным людем.

Список с последнева указу, что подписано на жестяных листах на площади у каменного столба:

«В нынешнем 205 <1697> году марта в 6-м да в 9-м числех по указу в. г. ц. и в. кн. Петра Алексеевича (т) и по боярскому приговору воры, и изменники, и крестопреступники: окольничей Алешка Соковнин, думной дворянин Ивашка Цыклер, стольник Федька Пушкин, стрельцы Васька Филипов, Федька Рожин, донской козак Петрушка Лукьянов, – по розыску казнены смертию, а воровство их и крестопреступство явилось.

1 лист

Нынешняго 205 году февраля в 29-й день Стремянного полку пятисотной Ларион Елизарьев в Преображенском великому государю извещал словесно: Ивашка де Цыклер умышляет ево, великого государя, убить; и призывая к себе в дом стрельцов о том убивстве им говорил; а слышал де он про то того ж полку от пятидесятника, от Григорья Силина.

А Григорей Силин сказал: великого государя на пожаре или инде где им, стрельцом, он, Ивашка, убить велел. И он, Ивашка, против того извету в роспросе и с пыток в том повинился и сказал про то именно, что ево, великого государя, на пожаре или на Москве стрельцом ножами изрезать он велел.

2 лист

Он же, Ивашка, сказал: был де он в дому у Алешки Соковнина для лошадиной покупки, и он, Алешка, ево, Ивашку, спрашивал, каково де у стрельцов? И он, Ивашка, ему сказал, что у них, стрельцов, не слыхать ничего. И к тем де ево, Ивашковым, словам он, Алешка, говорил: Где де они, блядины дети, передевались?! Знать де спят! Ведь де они пропали же. Мочно де им ево, государя, убить, что ездит государь один, и на пожаре бывает малолюдством, и около Посольскаго двора ездит одиночеством.

А после де того, в два ево ж, Ивашкова, к нему, Алешке, приезда, он же, Алешка, говорил ему, Ивашке, про государево убивство и про тех стрельцов: Ведь де они даром погибают и впредь им погибнуть же.

А он, Ивашка, ему, Алешке, говорил: Естьли де то учинится, кому быть на царстве? И он де, Алешка, ему, Ивашке, сказал: Царство де без тово не будет; чаю де они, стрельцы, возьмут по прежнему царевну <Софью>, а царевна возьмет царевича; а как она войдет <во власть>, и она возьмет князь Василья Голицына, а князь Василей по прежнему станет орать.

И он де, Ивашка, ему, Алешке, говорил: В них де, стрельцах, он тово не чает, что возьмут царевну. Алешка ему молвил: Если де то учинится над государем, мы де и тебя, Ивашка, на царство выберем! И по тем ево Алешкиным словам он, Ивашка, тем стрельцом о возмущении тово дела к убивству ево, великого государя, и говорил.

3 лист

Да он же, Ивашка, сказал: Научал де он государя убить за то, что ево, Ивашка, он, государь, называл бунтовщиком и собеседником Ивана Милославскаго, и что ево ж, Ивашка, он, государь, никогда в дому ево не посетил. Он же, Ивашка, говорил: Как он будет на Дону у городового дела Таганарогу, и он, оставя тое службу, с донскими козаками хотел итти к Москве для московского разорения и чинить тож, что и Стенька Разин.

Алешка Соковнин у пытки говорил: После де Ивашкова приезду Цыклера приезжал к нему зять ево Федька Пушкин и говорил про великого государя: погубил он, государь, нас всех; мочно де ево, государя, за то убить, да для тово, что на отца ево ево государев гнев.

А Федька де сказал такие де слова, что государь погубил их всех и за то ево, государя, и за гнев ево государев ко отцу ево, и что за море их посылал чтоб ево, государя, убить – он, Федька, говорил. Да он же, Федька, сказал: Накануне де Рождества Христова нынешняго 205 году был он, Федька, у него, Алешки, в дому. И он, Алешка, ему говорил – хочет де государь на святках отца ево Федькина ругать и убить до смерти, а дом ваш разорить. И он, Федька, говорил: Естьли над отцом ево учинится, и он, Федька, ево, великого сударя, съехався убьет.

4 лист

Да он же, Федька, в дому своем стрельцам Ваське Филипову и Федьке Рожину говорил про убивство великого государя: Как бы ему, Федьке, где-нибудь с ним, государем, съехаться, и он бы с ним не разъехался, хотя б он, Федька, ожил <остался жив> или пропал.

А они, Васька и Федька, слыша от них, воров и изменников Ивашки Цыклера и Федьки Пушкина, такие их воровские и умышленные слова про то государево убивство ему, великому государю, не известили. А после тех их воровских слов сами они, и Васька и Федька, да донской козак Петрушка Лукьянов, меж себя говорили о бунте и к московскому разоренью, и как бы к их воровству иной кто пристал, и им было такой бунт и Московскому государству разоренье чинить: козаком было Москву разорять с конца, а им, стрельцом, с другова конца. И в том своем воровстве они, Алешка, Ивашка, Федька и Васька, и Федька Рожин, и донской козак Петрушка Лукьянов, в роспросе, и с пыток, и с огня во всем винились.