Петр I - [29]

И то первое начало самое к морскому делу.

Также и первое начало к ношению платья немецкаго в тое время началося, понеже был един аглеченин торговой Андрей Кревет, которой всякия вещи его величеству закупал, из-за моря выписывал и допущен был ко двору. И от онаго первое перенято носить шляпочки аглинския, как сары <рабочие блузы (sarrau – франц.)> носят, и камзол, и кортики с портупеями.

Также и во время всех потех оба шутошные помянутые государи и при них знатныя персоны были одеты в немецкое платье.

К тому ж непрестанная бытность его величества началась быть в слободе Немецкой не токмо днем, но и ночевать как у Лефорта, так и по другим домам, а особливо у Анны Монсовны.

И многие купцы агленские и голанские, как Андрей Стельс, Христофор Брант, Иван Любьс, пришли в его величества крайнюю милость и конфиденцию, и начали иметь свой свободный вход. Также все в Слободе офицеры знатные из иноземцов и торговые, так и на Ганом пруде²³ не могли единой свадьбы учинить, чтоб его величество не звать и при нем знатных персон на свадьбы. И особливые банкеты чинили, и балы и супе давали, также и ко многим на погребение зывали, где его царское величество присутствовал со всеми своими дворовыми, по чину их в епанчах черных.

И по склонности своей его величество к иноземческому всему тогда ж начал учиться [у] всех екзерцицей и языку голанскаго. И за мастера того языку был дьяк Посольскаго приказу, породою голанец, Андрей Виниус, человек умной и состояния добраго. А для екзерциций на шпагах и лошадях – датчанин, сын Андрея Бутенанта, а для математики, и фортификации, и других артей <искусств (art – франц.)>, – как токарнаго мастерства и для огней артофициальных <пиротехнических (artificier – франц.)> – един гамбурченин Франц Тимарман, а для екзерциций солдатскаго строю еще в малых своих летех обучился от одного стрельца, Присвова Обросима, Белаго полку, а по барабанам от старосты барабанщиков, Федора, Стремяннаго полку, а танцовать по-польски с одной практики в доме Лефорта помянутаго.

Его ж величество имел великую охоту к артиллерным делам и к огню артофициальному, и сам своими руками работал по вся зимы.

Как тогда обычай был на конец кроновала или на Маслянице на Пресне, в деревне их величества, по вся годы, потехи огненныя были деланы. И правда, надобно сие описать, понеже делано было с великим иждивением и забава прямая была мажесте величественная (majestueux – франц.)>.

Их величества и весь двор в четверг на Маслянице съезжали в шато свое на Пресне и живали дня по два, где на обоих дворцах бывали приуготовления потех: на одном дворце с Пушкарнаго двора, а [на] другом дворце с Потешнаго дворца строения рук его величества. Тут же сваживали пушек по полтораста для стрельбы в цель. И в назначенной день тем потехам поутру начнется стрельба из пушек в цель и продолжается до обеду; и которой пушкарь убьет в цель, бывало награждение каждому по 5 рублей денег и по сукну красному или зеленому на кафтан.

И потом обед даван был всем палатным людям, а по обеде до вечера чинится приуготовление потех огненных, и, чем <как> ночь настанет, начинаются оныя потехи и продолжаются временем за полночь.

И на завтрие их величества возвращаются к Москве.

Топерь не надобно сего забыть и описать, коим образом потешной был патриарх учинен, и митрополиты, и другие чины духовные из придворных знатных персон, которыя кругом его величества были, более ко уничтожению оных чинов, а именно: был названной Матвей Филимонович Нарышкин, окольничей, муж глупой, старой и пьяной, которой назван был патриархом; а архиереями названы были от разных провинций из бояр некоторые и протчие другие чины и дьяконы из спальников. И одеяние было поделано некоторым образом шутошное, а не так власное как на приклад патриарху: митра была жестяная, на форму митр епископов католицких, и на ней написан был Бахус на бочке, также по одеянию партии игрышные нашиты были; также вместо панагеи фляги глинины надеваны были с колокольчиками. А вместо Евангелия была сделана книга, в которой несколько стклянок с водкою. И все состояло там в церемониях празднество Бахусово.

И во время дня Вербнаго воскресения также процессия после обеда отправлялась на Потешном дворе. Оной патриарх шутошной был возим на верблюде в сад набережный к погребу фряжскому.

И там, довольно напившись, разъезжались по домам.

Также и постановление тем патриархам шутошным и архиереям бывало в городе помянутом Плешпурхе, где была сложена вся церемония в терминах таких, о которых запотребно находим не распространять, но кратко скажем: к пьянству, и к блуду, и всяким дебошам.

Оной же патриарх с Рождества Христова и во всю зиму до Масляницы продолжал славление по всем знатным дворам на Москве, и в Слободе, и у знатных купцов с воспением обыкновенным церковным, в которых домех приуготовливали столы полные с кушанием, и где прилунится обедали все, а в других ужиновали, а во оных токмо пивали. И продолжалось каждой день, до полуночи, и разъезжались всегда веселы. Сие славление многим было безчастное и к наказанию от шуток немалому: многие от дураков были биваны, облиты и обруганы.