Петр Чайковский. Бумажная любовь - [38]
— Лучше этого? — усомнился Петр Ильич.
— Мне трудно судить, Петр Ильич, — пожал плечами Пахульский. — Все никак не соберусь побывать там. Тут же недалеко, кстати говоря, расположен дом, где и жил сам Галилей…
— Здесь очень красиво. Прямо дух захватывает.
— Вы, конечно же, знаете, что сама Надежда Филаретовна живет в полуверсте отсюда, во дворце Оппенгейма.
— Да, разумеется, она писала об этом.
— Нынче во Флоренции тихо, поскольку король и королева уехали, даже, я сказал бы — немного скучно. Знаете же этих итальянцев с их обычаем давать одну и ту же оперу целый месяц подряд.
— Невыносимый обычай, — подтвердил Петр Ильич.
Он был рад тому, что из двух, предложенных любезной Надеждой Филаретовной, резиденций, выбрал загородную. Выбирать ему пришлось заочно. «Обе резиденции, в городе и за городом, имеют свои pour et contre.[6] В городе, конечно, веселее, оживленнее, но прогулки здесь приятнее, виды красивее, и во многих отношениях обе стороны имеют свои преимущества и недостатки, и Вам решить, милый друг мой, что Вы предпочитаете, и я прошу Вас известить меня об этом письмом или телеграммою из Волочиска, с таким расчетом времени, чтобы я имела дня два до Вашего приезда сюда».
— Хозяину велено не беспокоить вас, Петр Ильич, а со всеми вопросами обращаться к Надежде Филаретовне.
На первом этаже виллы Бончиани, расположенной на виале деи Колли, был летний ресторан, который в это время года не работал. Второй этаж был предоставлен в его распоряжение. Разумеется, с заранее абонированным и настроенным роялем, стоявшим в одной из комнат.
Лучшего нельзя было и пожелать. Разве мог сравниться с этим великолепием номер в отеле, пусть даже очень комфортабельный номер в очень хорошем отеле!
«Я решительно не приберу выражений, милый друг мой, чтобы выразить Вам мое полное очарование от всего, что меня здесь окружает. Нельзя себе представить более идеальных условий для жизни. Вчера я долго не мог заснуть и бродил по своему прелестному помещению, наслаждаясь чудной тишиной, мыслью, что под ногами у меня симпатичный город Флоренция, наконец, сознанием того, что я вблизи от Вас. Сегодня утром, когда я открыл ставни, очарование еще удвоилось. Я так люблю своеобразную характерность флорентийских окрестностей! Что касается самой квартиры, то она имеет лишь тот недостаток, что слишком хороша, слишком удобна и поместительна. Боюсь избаловаться. Одно из самых драгоценных свойств квартиры это то, что у меня огромный балкон, по которому ничто не мешает мне гулять и наслаждаться чистым воздухом, не выходя, так сказать, от себя. Для меня, страстного любителя чистого воздуха, это имеет капитальное значение».
— Владислав Альбертович! Не откажитесь отужинать со мной сегодня, — попросил Чайковский. — Я еще не полностью свыкся с мыслью о том, что я уже в Европе. Хочется, знаете ли, подробно узнать здешние музыкальные новости, да не из газет (тут он поморщился, вспомнив, сколько плохих минут доставили ему газеты), а от заслуживающего доверия и приятного в общении человека.
— С удовольствием, — ответил польщенный комплиментом Пахульский, премило краснея ушами.
И за все время ужина не задал ни одного вопроса о Москве, о Петербурге, о консерватории. Зато много рассказывал сам и обстоятельно отвечал на вопросы, время от времени вставляя в беседу очередной анекдот из жизни короля Гумберта Первого и его двора. Поистине — приятный в общении человек, иначе и не скажешь!
Ужинали здесь же — на вилле Бончиани. К чему ехать в город, если дома (вилла понравилась настолько, что уже стала домом) есть повар, нанятый Надеждой Филаретовной, и слуга, нанятый ею же, превосходно справлявшийся с обязанностями официанта?
За чаем (Надежда Филаретовна была так внимательна, что послала ему московского чаю из своих дорожных запасов) разговор перешел на самого Пахульского.
— Не откажите в любезности, Петр Ильич, — прямо- таки взмолился Владислав Альбертович. — Я, признаюсь вам, недавно начал увлекаться сочинительством, и мне так хочется сыграть вам несколько моих опусов…
— Хочется — играйте, — улыбнулся Чайковский.
Перешли к инструменту. Слуга по кивку Петра Ильича начал убирать со стола. Графин с коньяком и рюмки, на которые хозяин указал рукой, были оставлены.
Вначале Пахульский по памяти сыграл марш.
Марш был весьма недурен, для первого опыта даже очень, но форма… форма оставляла желать лучшего. Дождавшись пока Пахульский кончит игру, Петр Ильич попросил его поменяться местами и проиграл марш так, каким он сам хотел бы его слышать. Тоже по памяти — музыку он всегда схватывал на лету.
— Сразу видно мастерство! — восхищенно выдохнул Пахульский. — И в представлении, и в исполнении! Я за вами, Петр Ильич, даже повторить не смогу!
— В этом-то и дело, — поднялся из-за инструмента Чайковский. — Композитор прежде всего должен быть хорошим пианистом. Вам, Владислав Альбертович, необходимо приобрести должную фортепианную технику. Вы должны свободно разбирать и играть всякую музыку, разве что за исключением виртуозно-концертной. Играйте, как можно больше, играйте и добивайтесь техники.
Сказал и напрягся внутри — вдруг Владислав Альбертович обидится. Не хотелось бы…
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Это викторианский роман о любви, ошибках и заблуждениях, подлостях и истинном благородстве…
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Очаровательная ирландка на пути в Америку вынуждена выйти замуж за одного из пассажиров корабля и таким образом спастись от домогательств капитана и его команды. Но за несколько месяцев до этой свадьбы она уже дала клятву супружеской верности другому…
Кто они, прекрасные авантюристки, прославившие себя в нашем Отечестве? Что двигало этими женщинами, заставляя их искать приключений и пытаться изменить предначертанное судьбой? Почему, невзирая на трудности и опасности, шли они не по той тропе, которая ждала их от рождения, а по выбранной ими самими, отчего яростно спорили с волей небес, поражая и восхищая тем самым своих современников? Об ослепительном блеске и печальном закате звезды княжны Таракановой, о страстных авантюрах фаворитки Петра I Анны Монс читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой...
Когда прелестная юная Ция Лэнгли объявила о своем намерении уйти в монастырь, ее опекуна, благородного маркиза Рейберна, встревожила внезапность этого решения. Вскоре он убедился, что девушке угрожает смертельная опасность. Чувство долга повелевало маркизу защищать ее, но он еще не знал, что куда более сильное, прекрасное чувство свяжет их сердца на всю жизнь…
Уединенный дом прелестной Новеллы Вентмор становится убежищем для молодого лорда Вейла, обладателя тайны, за которой охотятся могущественные недруги. В руках Вейла — письмо, способное спасти или погубить Англию, однако его судьба — в руках хрупкой девушки. Девушки, рискнувшей отдать свое юное сердце человеку, чья жизнь — в опасности. Человеку, которого может спасти только сила любви…
«Фанечка у нас не красавица, да еще и заикается. Бедная девочка». Так в детстве отец говорил об актрисе, которую английская энциклопедия включит в десятку самых выдающихся служительниц мельпомены XX века. Но это будет позже, как позже будет всесоюзная слава, любовь миллионов, фразы, которые цитируют по сей день, и… невероятное одиночество. «Одиночество — это когда в доме есть телефон, а звонит будильник». У нее появляются знакомые молодые люди, но Фаина к ним безразлична. Настоящим другом Фаины становится актриса Павла Вульф.
Самая тонкая, самая нежная, самая ранимая и самая жесткая женщина во всей мировой истории — это Марина Цветаева. Гениальный ребенок из хорошей семьи, учеба в Европе, ранние стихи. В 1911 году Цветаева знакомится с Сергеем Эфроном и выходит за него замуж. Какая необычная, яркая, всепонимающая любовь.Но проходит три года, и Марина встречает поэтессу Софию Парное. Их отношения длились также в течение трех лет. Цветаева возвращается к мужу Сергею Эфрону, пережив «первую катастрофу в своей жизни». А потом — эмиграция, заговор, нищета, болезни, возвращение, самоубийство…История Цветаевой, история ее любви — это история конца Той России.
Говорят, великий и ужасный Иван Грозный хвастался, что растлил тысячу дев. Официально считается, что у него было несколько десятков наложниц и 7 жен. По слухам, Марфа Собакина отравлена, Василиса Мелентьева закопана заживо, а Мария Долгорукая утоплена. Причина смерти Анастасии Романовой до сих пор загадка.Ну что ж, перед нами — образ «Синей Бороды», безумного тирана и кровавого маньяка! Но не все так просто. Большинство очевидцев утверждали, что Иван IV — благородный и великодушный человек, обладающий приятной внешностью и чарующим голосом.
В книге показаны не самые красивые эпизоды из жизни таких признанных гениев, как Моцарт, Наполеон Бонапарт, Чайковский, Эйнштейн и др. Всех их можно осуждать или, напротив, оправдывать, превозносить или ниспровергать, но знать правду необходимо, потому что только это знание помогает лучше понять Величие и природу гениальности. Оборотная сторона личной жизни великих людей в новой книге из серии-бестселлера «Кумиры. Истории великой любви».