Петля Мебиуса - [3]

Остов сгоревшего дома скалился провалившимся полом, росшая вокруг молодая трава была примята и испачкана жирной черной грязью, в воздухе чувствовался запах гари.

— Похоронили касатиков. Вчера похоронили, — всхлипнула старушка, оказавшаяся за моей спиной.

— Как это произошло?

— Газовый баллон взорвался, так пожарники объяснили. Хорошо, что Анечки дома не было, ее как раз подружка к себе вызвала, потому и жива осталась… Как она теперь? Ведь я старая, сама скоро пойду с богом разговаривать…

Я понял, что передо мной стоит бабушка солнечной девочки. Аня значит. Только сейчас моя девочка обрела имя, Анна.

От старушки узнал, что остались они жить здесь, потому как школы в бабушкиной деревне нет, а Ане еще доучиться нужно, всего два месяца.

— А потом как?

Бабушка объяснила, что Аня собирается учиться в институте и работать. Я вытащил все деньги, что были при себе и протянул старушке, та закрыла рот морщинистой рукой и заплакала в голос, заголосила, потом стала кланяться. Это меня смутило, я не знал, что делать, поэтому просто повернулся и пошел к своему дому.

Дом, как всегда, встретил меня тишиной. Прошел в свою комнату и встал у окна. Старушка еще немного постояла, перекрестилась и медленно пошла к дому через дорогу. Я не знал, что делать, где ждать Аню, вообще, как к ней подойти? Да и узнаю ли, прошло почти пять лет, с тех пор как видел ее в последний раз. Но увидеть ее хотелось нестерпимо.

Лег на кровать и уснул. Я всю ночь был за рулем.

Глава 4

Разбудил меня разговор, доносившийся из открытого окна. По мере того, как я, просыпаясь, вслушивался в него, становилось ясно, что мужчина и женщина ссорятся. На улице темнело, от пожарища тянуло гарью. Я пригляделся и различил два силуэта у дерева, где когда-то висели качели. Мужчина в темной одежде нависал над тонкой девушкой, которая закрывала лицо руками и всхлипывала.

— Ты знаешь, что никуда не денешься от меня, я уже доказал, что не бросаю слова на ветер.

Девушка буквально заскулила, такая боль была в этом звуке, такая безысходность, я не смог удержаться и решил выйти к ним. Когда я дошел до дерева, девушка уже стояла на коленях, а мужчина выворачивал ей руку. Они не замечали моего присутствия. Я со всей мощью ударил мужика в лицо, когда тот обернулся, наконец, услышав мои шаги, и только после этого увидел, что он был молод, лет двадцать, не больше. Мощное телосложение вводило в заблуждение. Но я сам не был щуплым, поэтому от моего удара парень отлетел метра на два, в самую грязь, пробив собой почерневшие доски бывшей стены. Пока он пытался выбраться, я помог встать девушке, ее лицо было в крови, видимо этот подлец ее ударил. Девушку била нервная дрожь, она была в плохом состоянии. Когда парень, наконец, поднялся, в его руке была доска, и было понятно, что нужна она не в качестве опоры. Когда он замахнулся, я ушел от удара и, сделав подсечку, опрокинул его. Ублюдок ударился об землю всем телом, из него вышибло дух, и больше он не пытался подняться.

Девушка же опять стояла на коленях, ноги ее просто не держали. Я подхватил ее на руки, и, решая, куда нести, пошел к выходу со двора, где к нам на встречу спешила, причитая, та самая старушка. Тут до меня дошло, что держу в руках свою солнечную девочку. Я отнес ее в дом, куда привела, семенившая впереди бабушка, и положил свою ношу на старенький диван, покрытый шерстяным одеялом.

Хотел было позвонить, уже достал телефон, но девушка вцепилась мне в руки, и едва ворочая распухшими губами, взяла слово, что не вызову ни скорую помощь, ни полицию. Завтра она все объяснит. Бабушка стала суетиться, помогать снимать грязную одежду, а я, чтобы не смущать их, вышел, оставив бумажку с номером моего телефона.

Вернувшись к дереву, уже не обнаружил там парня, и ничего не оставалось делать, как ждать утра. Стоит ли говорить, что эта ночь была бессонной. Я все вспоминал и вспоминал девушку, ее заплаканные глаза, хриплый голос, растрепанные волосы и пытался найти хоть какое-то соответствие и не находил никакого сходства с той девочкой, которая пела песни под моим окном. Я понимал, что горе не красит, а последующие события подсказывали, что девушка попала в большую беду. Кто этот подлец, посмевший поднять на женщину руку? Что ее связывало с ним? Я должен был это узнать.

Утром раздался звонок в дверь. На пороге была она. Стояла и смотрела своими зелеными глазами. Нежная кожа, тронутая весенним солнцем, румянец смущения, собранные в хвост длинные уже не такие светлые волосы, поддающиеся воле свежего ветра, выбившийся локон, норовящий припасть к пухлым губам и одергиваемый нервными пальцами…

Она была прекрасна, это ошеломило меня, стоял, как истукан, и молчал, пока она не опустила глаза, зардевшись еще больше. Голос отказал, поэтому пришлось кашлянуть, чтобы вернуть его и потом только смочь произнести слова приглашения.

Я провел девушку в гостиную. Она не стала рассматривать комнату, что говорило о решимости скорее покончить с неприятным делом. Очень жаль, что я с ней познакомился при таких обстоятельствах…

Она выбрала первый же стул, выдвинув его самостоятельно, села за стол, оставив руки на коленях, где комкала носовой платок. Я сел напротив, предложил кофе, но она отрицательно мотнула головой. Я заметил лейкопластырь, прилепленный чуть выше брови и небольшую рассеченность на губе, которую она время от времени неосознанно трогала розовым языком.