Петля - [75]

— А какая работа? — спросил кто-то.

— Не все ли равно, если хорошо платят? — отрезал Барсук. — Работа военного характера. Вполне надежная, интересная, не соскучитесь, товарищи. — Барсук все время напирал на их опыт. В конце концов, именно таким методом завлек его когда-то Марченко.

Через несколько минут первая партия завербованных ребят уселась в потрепанный, стоящий на приколе автобус, где им налили «два по сто», напоили горячим кофе и дали сосисок с хлебом. К десяти часам уже двадцать два новобранца заполнили места в другом, рейсовом автобусе, отбывающем с Белорусского вокзала. К середине дня еще двадцать три дополнили первую партию. Новички, сырой материал.

Но именно такие и требовались «Братству».

Глава 30

Свой лимузин Марченко вызвал к семи часам, но продержал его до десяти. Успокаивал Таню, вел нудные переговоры с рабочими, вызванными заменить разбитые стекла на террасе. Некстати и по пустякам несколько раз звонил телефон.

Генерал снова думал, не позвонить ли в Центр, доложить о нападении узбеков и попросить дополнительную охрану на дачу. Но в конце концов бесповоротно решил, что слишком много придется объяснять, когда все дойдет до Зорина. Надо продолжать обычные дела, хоть и существовал некий риск.

Марченко приказал шоферу положить металлический ящик в «ЗИЛ» и отправился ежедневным маршрутом — через Архангельский бор, через Москву-реку на мост рядом с рестораном «Русская изба» и дальше по двухполосному шоссе в столицу. На пятнадцать метров с обеих сторон дороги обочины были расчищены от кустов и деревьев, дабы предотвратить попытки покушений на аппаратчиков и министров, живущих в этом районе. Существовала там и тайная система видеонадзора при помощи специальных камер. Даже в бронированном автомобиле Марченко не чувствовал себя в безопасности. Но когда «ЗИЛ» мчался мимо домов, выстроенных в сталинскую эпоху вдоль Кутузовского проспекта, он внушил себе: надо встряхнуться, преодолеть расслабленность, беспричинный и постыдный страх, вернуть годами выработанное мужество, уверенность в себе. Не раскисать, не поддаваться на провокации вроде фокуса с овцой. Словом, собрать волю в кулак. Борьба только начинается по-настоящему, и она будет жестокой.

Когда проезжали мимо российского Белого дома, Марченко приказал свернуть в сторону Арбата. Замощенный пешеходный проспект с традиционными домами в русском стиле сравнительно недавно обрел новую — и весьма сомнительную — славу как среди москвичей, так и среди приезжих. Здесь образовалось разгульное уличное торжище художественными произведениями, безделушками, туристскими сувенирами. Протекционистские деньги — так поначалу для благопристойности обозначали то, что вскоре стали называть тоже заграничным словом «рэкет», — собираемые с процветающих здешних бизнесменов, служили постоянным источником пополнения несметных богатств «Братства». Марченко велел шоферу запарковаться позади Министерства иностранных дел на Смоленском бульваре, рядом с Арбатом.

Всем торговцам и лоточникам на Арбате было известно, что существует где-то «Господин Большой». Однако кроме почтительного прозвища-титула о нем решительно ничего не было известно. Зато сам Марченко знал всех своих агентов и сутенеров, знал даже, где они сидят.

Он остановился у аптеки на углу Плотникова переулка и молчаливо наблюдал, как члены его банды осуществляют бизнес на благо «Братства». Здесь работал Валерий, бывший заключенный, сейчас восседавший в киоске по продаже кока-колы. Через день он замещал на Арбате самого Марченко. Он наблюдал за всеми операциями, происходившими у него на виду. Через улицу на стульчике сидел Павел в поеденном молью меховом пальто. Он торговал мороженым и присматривал за торговцами шашлыком. Под фонарем рядом со скрипачом стоял Дмитрий, в его ведении находились карточные шулера, фокусники, уличные музыканты и предсказатели судеб. А дальше Геннадий, наблюдавший за разложенными на лотках видеокассетами, балалайками и всякой мелочью Еще один — Владимир — имел свой процент с каждой проданной торговцами картины, рисунка, воинских знаков различия и наград. И наконец, в конце улицы около женщины, торгующей своими акварелями из неработающей телефонной будки, Марченко увидел Льва, украшенного синяками. Он получал десятую долю с каждой деревянной куклы-матрешки, изображавшей Ельцина или Горбачева.

Генерал знал, что всякий уличный торговец на Арбате зарабатывал в день столько, сколько токарь или водитель грузовика за месяц. Это касалось и мальчишек, прогуливающих школу, и учителей и профессоров, отчаянно нуждавшихся в деньгах. Марченко интересовало лишь, чтобы никто не увиливал от выплаты дани его агентам. По вечерам они были обязаны отсчитывать эти деньги, припрятанные в деревянной кукле, изображавшей Ельцина, или в раскрашенной вазе. Тот, кто не платил, не мог работать. Их били, их квартиры подвергали налетам, их семьи находились в постоянной опасности.

Таким образом действовала мафия Марченко, и Арбат был жемчужиной в ее бандитской короне. А еще в столице имелись и другие барахолки, вроде Измайловской на восточной окраине, центра торговли подержанными автомобилями в Южном порту на Москве-реке и десятков уличных базаров около железнодорожных вокзалов. Работали также казино и незаконные игорные притоны, и уже функционировала сеть торговли наркотиками: этот бизнес процветал. Деньги так и текли. Несмотря на тревогу, связанную с Раджабовым и Зориным, Марченко вернулся в «ЗИЛ», ободренный тем, что увидел на Арбате.