Петля - [117]
Марченко сидел одиноко в центре комнаты, как бы с глазу на глаз с Раджабовым, не считая, правда, узбекской шайки. Он чувствовал себя свидетелем собственной казни. Прочие все из салона исчезли, как испарились.
Поляков без помех поставил «Русский богатырь» у причала менее чем в пятидесяти метрах от трапа к «Максиму Горькому».
Неожиданно приглушенный ритм рок-музыки, смешанный с завыванием ветра, метущего снег по льду, сменился сердитыми голосами на одной стороне главной палубы, и десятки хорошо одетых людей, мужчин и женщин, спешно направились к трапу. Пожар на лайнере? Глаза Полякова высматривали признаки дыма или пламени, но не замечали ничего. А участники вечеринки продолжали вываливаться с корабля, толкаясь и крича, будто кто-то торопил их и подталкивал к выходу.
Маленький темнокожий человек появился на капитанском мостике и крикнул ближайшему шоферу, чтобы тот подъехал. Вскоре водитель вернулся на набережную и передал команду всем остальным, бездельничающим в машинах. Через минуту «ЗИЛы» и «Волги» так и отбыли пустыми, оставив продутый ветрами причал с усеявшими его растерянными участниками пирушки, трясущимися от холода и проклинающими тех, кто заманил их сюда, а затем внезапно оборвал «ночь больших забав».
Поляков пытался найти смысл во всей этой сцене. Незнакомые лица. Музыканты, скатывающиеся с корабля со своими инструментами и электронным оборудованием. Дружно укатившие машины… Вдруг он заметил второго темнокожего человека в мешковатом костюме, бежавшего по верхней палубе и что-то кричавшего на узбекском языке. Но что больше всего привлекло внимание Полякова, так это тюбетейка на его голове.
Здесь явно чувствовалась рука Раджабова.
Поляков сжал зубы и спокойно ругнулся. Слез с мотоцикла, вынул ключ зажигания и направился к трапу. Прогудела в отдалении электричка, из-за деревьев доносился шум Ленинградского проспекта. Но в остальном все было спокойно. Однако в этом спокойствии затаилась тревога.
А рядом сверкал гирляндами ламп и окнами кают «Максим Горький». Поляков подошел к краю причала и двинулся в сторону кормы вдоль ярких голубых огней нижней палубы. На каждом шагу он внимательно прислушивался и присматривался ко всякому движению на борту. Сначала миновал метровые буквы названия корабля. Потом полдюжины иллюминаторов в каютах команды. Наконец, открытую нижнюю палубу с большими квадратными окнами салона.
Шторы оставались незадернутыми, так что Полякову было видно все в каждом окне. В танцевальном салоне стояли недопитые бутылки и недоеденные закуски. Дальше лестница. Затем еще салон, маленький, уютный, с мягкой мебелью и вазами с искусственными цветами, с акварелями, изображавшими подмосковные пейзажи.
Промелькнуло чье-то лицо. Бронзовое, морщинистое лицо чабана, пасущего овец и ловившего птиц в горах Центральной Азии. Полковник заглянул в третье и четвертое окна, и его подозрения подтвердились. В салоне сидел Марченко, бледный и потный. В кресле у дальней стены — высокий стройный Зорин. И Поляков уж никак не мог ошибиться при виде круглого лица, редких черных волос и превосходного, хотя и заляпанного жиром костюма крупного мужчины за столом. Лишь месяц назад Олег Иванович обедал с ним вместе в Ташкенте.
Увидев Раджабова, Поляков сделал глубокий вдох. Было ясно: главные события впереди. Но какие?
Глава 48
— Я прибыл за золотом, — сказал Раджабов. — За моим узбекским золотом.
Марченко посмотрел на часы. Время близилось к девяти.
— К настоящему времени золото, возможно, уже находится в вашей собственности. Мой отряд уже больше часа сражается с вашим возле дачи в Архангельском. — Марченко заметил мелькнувшую на лице Раджабова веселую улыбку.
Затем, вытерев с подбородка арбузный сок, Раджабов закашлялся от смеха.
— Я не подвергаю опасности ценное вооружение и своих боевиков, когда в этом нет крайней необходимости. Золото, которое ваша банда похитила с моей виллы в Хиве, давно не находится под вашей дачей. Или никогда не находилось? Так ведь, товарищ Марченко?
Слова Раджабова потрясли генерала. Но он не стал ни подтверждать, ни отрицать сказанное узбекским гангстером. Он поднял голову и ждал, что Раджабов сам объявит, где, по его мнению, хранится богатство. Но лох был хитер.
— Вы полагаете, мои ребята предприняли нападение на вашу дачу полтора часа назад? Не так ли, генерал? Именно поэтому вы заранее послали туда своих наемников? Вы хотите прослыть мастером дезинформации. Я тоже этого хочу. И очень неплохо провожу подобные операции.
Марченко вспомнил, с каким достоинством вел себя Поляков, когда его увольняли из КГБ, и позавидовал его самообладанию.
Раджабов продолжал давить.
— У вас был лазутчик в моей системе, верно говорю, товарищ Марченко? Сукрат. Кухонный рабочий с разорванной губой. Я знал, что он принадлежит к вашей хивинской банде, и подстроил так, чтобы он подслушал то, что я хотел довести до вашего сведения. Сукрат выполнил задачу и получил сполна. Произошел несчастный случай с оружием. Вы же понимаете, как случаются такие вещи.
Марченко представил себе, что происходит на даче. Барсук в полном расстройстве и недоумении. Таня, раскачивающаяся в своем любимом кресле. И пятьдесят готовых к схватке головорезов, рвущихся в бой, но не имеющих перед собой врага.
Эта книга не о любви и не о вере. Эта книга, в которой любовь и вера выступили в роли необходимых инструментов, подобных перу и чернилам. Эта книга о тьме. О той тьме, в которой мы веселимся и смеемся, в которой любим и верим, в которой готовы умирать. О той тьме, в которой мы привыкли жить.
Эти рассказы о том, что может произойти с каждым, стоит только осознать одну важную вещь: если в вашей жизни есть страх, не стоит толковать себе, что это лишь детское безумство. Ты узнаешь, почему восьмилетний мальчик так сильно боялся темноты; как девочка стала слышать голос из своего дневника; как школьники пытались подшутить над мертвыми, и как четверо ребят мечтали о лучшей жизни, а получили… то, что получили.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
Впервые на русском — дебютный роман молодой англичанки Фионы Мозли, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2017 года. Критики не скупились на похвалы: «ошеломительный дебют… доподлинное чудо…» (Evening Standard), «искусно выстроенная современная притча, выдающееся достижение» (Times Literary Supplement). Газета Guardian охарактеризовала этот роман как «сельский нуар, пропитанный мифами и легендами заповедного Йоркшира», а Sunday Times — как «приключения Ганзеля и Гретель в мире „Крестного отца“». Итак, добро пожаловать в Элмет — так называлось королевство древних бриттов, располагавшееся на территории современного Йоркшира.
Кэти тяжело переживает смерть близкой подруги Элоиз — самой красивой, интересной и талантливой женщины на свете. Муж Кэти, психиатр, пытается вытащить жену из депрессии. Но терапия и лекарства не помогают, Кэти никак не может отпустить подругу. Неудивительно, ведь Элоиз постоянно приходит к ней во сне и говорит загадками, просит выяснить некую «правду» и не верить «ему». А потом и вовсе начинает мерещиться повсюду. И тогда Кэти начинает сомневаться: на самом ли деле ее подруга мертва?
Лили скрывает травмирующее прошлое под колючей внешностью, но в третьей книге эксперт по карате опускает свою защиту, на достаточно долго время, чтобы помириться с семьей и помочь раскрыть ряд ужасных убийств. Вернувшись в родной город Бартли (в двух шагах от места, где она живет в Шекспире, штат Арканзас) на свадьбу сестры Верены, Лили с головой погружается в расследование о похищении восьмилетней давности. После того, как ее бывший возлюбленный и друг Джек Лидз (частный сыщик с сомнительным прошлым) приезжает, чтобы проверить анонимную подсказку, что похититель и пропавшая девочка находятся в Бартли.