Петля - [32]

Как и следовало ожидать, разговор с Меншутиным мне ничего нового не дал. Тем не менее расстаемся мы с ним вполне дружелюбно, и это, по-моему, нам обоим уже стоит некоторых усилий. Станислав Христофорович, кажется, остается недоволен моей сдержанностью. Он, видимо, привык, чтобы к его указаниям относились более внимательно.

Выхожу я из министерства, когда рабочий день уже заканчивается. Совсем стемнело. Улицы полны огней. Нескончаемым, сверкающим потоком льются машины, занимая всю ширину огромной магистрали Садового кольца. Трудно поверить, что когда-то, по словам моих родителей, большую часть его действительно занимали густые, тенистые бульвары, вторым зеленым кольцом охватывая центр города.

Я уже предупредил Гришу Воловича, что вечером приеду к нему. Мы хотим пока сами, без начальства, подвести кое-какие предварительные итоги, обменяться информацией, мнениями, поспорить и вообще «повариться в деле», как выражается наш Кузьмич.

Первый, кого я, к своей радости, застаю в тесном кабинетике Воловича, это Петя Шухмин, уже успевший вернуться из Подольска. Днем ему передали по телефону из Москвы адрес Нины Топилиной, теперь уже Сорокиной, Петя побывал у нее дома и сообщил о случившемся несчастье.

— Эх, как же она переживала! — сокрушенно качает круглой стриженой головой Петя. — Вы бы только видели. А уж хороша, ну просто картина неизвестного художника.

— Она сможет приехать? — спрашиваю я. — Все-таки в положении.

— Завтра утренним поездом приедет, — отвечает Петя и добавляет: — Между прочим, никакого живота у нее нет. Прыгает, как коза, и, по-моему, рожать не собирается.

— Много ты в этом деле понимаешь, — насмешливо замечает Гриша Волович.

— Вот что красавица — это ты усечь еще можешь.

— Здравствуйте. Не дите все-таки, — обижается Петя и говорит мне: — Вот ты сам завтра увидишь.

Да, интересно будет встретиться с этой женщиной, особенно после всего того, что я о ней услышал от старого доктора Валериана Афанасьевича.

Между тем кабинет наполняется людьми. Пришли все сотрудники, участвующие в работе по этому делу.

— Григорий Александрович, а можно мне доложить? — обращается к Воловичу молодой вихрастый паренек, которого я раньше тут не видел, совсем, наверное, зеленое пополнение. — Мы ведь кое-что нашли как-никак, — азартно добавляет он.

Гриша Волович улыбается, и по этой улыбке я вижу, что паренек ему нравится и он готов ему многое простить, в том числе и вот такое выскакивание «поперед всех».

— А почему не Константин Прокофьевич? — все-таки спрашивает Гриша, видимо, из чисто педагогических целей.

— Так он мне поручил.

— Пусть, пусть, — басит кто-то за моей спиной.

Впрочем, старого оперативника Сухарева я знаю давно и уважаю тоже давно. Его уважают все, кто его знает.

— Ну, Володя, давай, — соглашается Волович.

— Значит, так, — с подъемом начинает тот. — Задание у нас было сложное, как вы понимаете. Найти тех двух, что в тот вечер очутились на стройплощадке одновременно с Верой Топилиной и ее спутником. Мы рассудили так. Вернее… — Паренек сбивается и под добродушные смешки товарищей, краснея, поправляется:

— В общем… Константин Прокофьевич, конечно, рассудил.

Да, Сухарев рассудил. Откуда эти двое могли прибрести на стройку с бутылкой водки, чтобы там ее, видимо, распить? Скорей всего, они ее только что купили и торопились побыстрее выпить. Только что купили. И Константин Прокофьевич с Володей, вооруженные теми немногими приметами, которые повторил им известный мне уже Сергей, направились в обход ближайших магазинов, где торгуют вином. Это, однако, ничего не дало. Во-первых, ни один продавец не мог вспомнить среди последних покупателей в тот день этих двоих, низенького в телогрейке и высокого в шляпе. К тому же и время их появления на стройплощадке — около одиннадцати часов вечера — указывало, что водка, если она не была куплена заранее, могла быть приобретена в этот час только в единственном по соседству дежурном магазине, где, однако же, продавщица этих двоих покупателей тоже не вспомнила. Оставались, правда, еще в округе две закусочные и кафе, но переплачивать там за водку эти двое вряд ли стали бы.

Вот тут-то Сухареву и пришла в голову поистине гениальная мысль: а что, если Они получили ту бутылку как премию или как плату в том же самом дежурном магазине? И предположение блестяще подтвердилось. Действительно, около десяти часов вечера в магазин привезли с холодильника рыбу: днем водитель и грузчики не управились со всеми ездками, и последний маршрут пришлось делать так поздно. Грузчики получили от обрадованного директора, заждавшегося своей рыбы и совершенно изволновавшегося, королевское вознаграждение и рыбой и водкой. Грузчиков было двое, и по приметам они весьма смахивали на тех, которых видел Сергей.

Установить автобазу, откуда подавалась машина, не составило труда, и Константин Прокофьевич вместе с Володей немедленно отправились туда. Диспетчер назвал им фамилию водителя, который привез рыбу в тот дежурный магазин. На базе, однако, его не оказалось, он был с грузчиками на линии, но до конца их работы было уже недолго. И Володя остался ждать. Я себе представляю, как он при этом нервничал. Но на этот раз водитель работал совсем с другой бригадой грузчиков. Однако он легко вспомнил тех, кто был с ним в тот самый день, и назвал их имена: Федор Мухин и Иван Зинченко. Все это произошло вчера, и вчера же вечером Сухарев и Володя установили, что оба грузчика исчезли и вот уже вторую ночь не являются домой. Не удалось их отыскать и сегодня. На работе они тоже в эти дни не появились.