Петербургские трущобы. Том 2 - [31]

В эту минуту рассказ ее был прерван топотом неровных, торопливых шагов, который послышался на крылечке, словно бы туда прытко вбежали два человека. Раздался нетерпеливый, тревожный стук в наружную дверь.

Ковров и Каллаш в недоумении вскочили с места, причем первый опустил свою руку в карман, где у него имелся наготове маленький карманный револьвер, который он постоянно брал с собою, отправляясь в загородную лабораторию.

– Господи Исусе!.. Кто там? – встала из-за пряжи хозяйка, встревоженная этим шумом в такую позднюю пору.

Старец Паисий взял свечу и пошел в сени.

– Кто там? – окликнул он.

– Мы… я… пустите, – отвечал перепутанный, задыхающийся голос Фомушки.

– Чего тебе?

– Христа ради, впустите скорее… Беда! – с отчаянием воскликнул он, стучась в дверь.

Старик отомкнул защелку – и в комнату влетели ошалелые гробокопатели. Лица их были в кровь исцарапаны, одежда перервана и перепачкана землею, а сами они до того дрожали и казались перепуганными, что Ковров с Каллашем поневоле отступили назад, изумленные этим неожиданным появлением.

Фомушка и Гречка, с трудом переводя дух, стояли посередине комнаты и все еще не могли прийти в себя.

– Ты как здесь? – подошел Каллаш к блаженному. – Что случилось? с кем ты? откуда?

– Ба… а… батюшка, страшно… – с усилием выговорил дрожащий Фомушка.

– Полиция здесь? Накрыли вас, или гнался за вами кто, что ли?

– По… покойник гнался… на кладбище… из гроба… – говорил блаженный, почти бессознательно давая свои ответы.

– Да они пьяны, – заметил Ковров, переухмыльнувшись с графом.

– Были бы пьяны – не были бы так перепуганы.

– А зачем носило вас на кладбище? – снова приступил последний к Фомушке.

– Фармазонские деньги… на ей зашиты… могилу раскопали… – без смыслу лепетал блаженный, страшливо озираясь во все стороны.

– Могилу раскопали?.. – озабоченно сдвинув брови, повторил вслед за ним Каллаш. – Э-э!.. Шутки-то выходят плохие!..

– Послушай, – отозвал он в сторону Коврова, – этот дурак мелет чепуху какую-то, но очевидно одно: оба страшно перепуганы и один обмолвился, что могилу раскопали. Это-то и есть причина паники.

– Ну, так что ж? – спросил Ковров.

– Очень скверно. Разрытую могилу завтра же могут найти, – принялся Каллаш развивать свою мысли, – поднимется следствие, розыски, обыски, «как да что», а до хлыстовской избы полиции не трудно будет добраться: ведь по соседству стоит. Понимаешь?

Ковров кивнул головой и озабоченно закрутил свой великолепный ус.

– Вы разрывали могилу? Зачем? Для чего это? – наступили оба на Фомушку.

Гречка меж тем успел уже прийти в себя, а с возвратом полного сознания ему тотчас же явилась в голову суеверная мысль, что это, должно быть, вражья сила подшутила над ними, и потому, желая предупредить Фомушку, чтобы тот не давал ответа, он толкнул его в локоть. Но это движение не скрылось от Коврова.

– Эге, да это, кажись, мой старый знакомый!.. – протянул он, пристально вглядываясь в физиономию Гречки. – Помнится, будто встречал когда-то. Ты зачем толкнул его?

– Я?! Мерещится, что ли? – дерзко ответил Гречка. – Вольно ему сдуру молоть ерундищу!

– Где вы были? Отвечай мне! – начальнически и в упор приступил к нему Сергей Антонович.

– Да вам-то что, где бы мы ни были? Чего лезете?

В ответ на это последовал истинно-командирский удар по уху.

Гречка отшатнулся в сторону и упал на лавку, но в ту ж минуту, поднявшись на ноги, хотел было броситься на Коврова, как вдруг, в ответ на это движение, увидел он ловко приставленный к своей груди револьвер.

Его попятило назад: он живо вспомнил былые времена и лихого капитана золотой роты.

Ковров меж тем не отставал от него со своим пистолетом.

– Отвечай, мерзавец, где вы были и что вы делали, или сейчас же, как собаку, положу на месте!

– Виноват, ваше… ваше сиятельство!.. Простите, Христа ради! – пробормотал оробелый Гречка, ибо вспомнил по старым опытам и слухам, что с этим барином вообще шутки плохие, особенно когда в переносицу зловеще смотрит пистолетное дуло.

– Я не спрашиваю, виноват ли ты, а мне нужно знать, где вы были и что делали – понимаешь? – с расстановками над каждым словом возразил Сергей Антонович, нещадно теребя его за ухо, словно мальчишку-школьника.

– Виноват, ваше сиятельство… на кладбище были, – пролепетал Гречка, окончательно потерявшись от столь неожиданного и столь бесцеремонного отношения к своей особе.

– Зачем вы были на кладбище? – настойчиво наступил на него Ковров.

– Фармазонских денег искали…

– Где вы их искали?

– На покойнице… на арестантке одной тут…

– И разрыли для этого могилу?

– Виноваты, ваше сиятельство…

– Ну, так пойдемте зарывать ее, – сказал Ковров тем спокойно-сознательным тоном, который не допускает возражений. Для подпольной компании было необходимо нужно, чтобы могила была зарыта, потому что иначе, и в самом деле, мог бы произойти весьма невыгодный оборот для их предприятия вследствие непременных обысков полиции. Надо было немедленно же уничтожить все следы преступления двух гробокопателей.

– Ваше сиятельство… слобоните! Христа ради!.. Не могим вернуться на кладбище! – взмолился Фомушка. – Покойница ведь живая… стонала… сидела в гробу… сам видел своими глазами.