Петербургские повести - [27]

– И уехай к Бабе-Яе? – испуганным шепотом спросила Алина, снова беря в руки куклу.

– А вот слушай. Слушай, что там случилось… – Сергей сунул руку в карман плаща, вынул сигареты, но, кажется, тут же забыл про них, продолжал: – И ему приснилось, что он спокойно доехал до своей остановки, вышел из автобуса и пришел домой. Да, ему приснился такой сон! Совсем как настоящее… Понимаешь? Вот он входит в свой темный подъезд, хватается за перила и поднимается к лифту. А лифт такой старинный у них в доме, как клетка. Одна дверь железная, с решеткой, а вторая – из двух деревянных створок. Их нужно сдвинуть, сверху опускается железная полоска, и тогда нажимаешь кнопочку, лифт поднимается. Он медленно так поднимался, гудел… И вот мальчик Сережа поднялся на пятый этаж, открыл все эти дверки, вышел. Позвонил в свою дверь. Его встретила мама, стала помогать раздеваться. Папа смотрел важный хоккейный матч по телевизору. Сереже хоккей не нравился, игра эта казалась ему очень глупой, но он смотрел все матчи, потому что в школе все мальчики увлекались хоккеем и на переменах обсуждали, кто и как забил гол, как вратарь спас ворота, как хоккеисты подрались. И, чтобы не быть в стороне, чтобы иметь друзей, Сереже приходилось тоже смотреть хоккей, знать, кто забил, как вратарь спас ворота, как хоккеисты подрались… И он быстренько сел на стул и стал смотреть. А мама накрыла на стол, и они всей семьей – папа, мама и Сережа – стали ужинать. Еда была обычной – котлеты, которые продавали сырыми в кулинарии, круглый рис, немного слипшийся, овощи из овощного магазина… И вот они сидели и кушали, и хоккеисты в телевизоре бегали от ворот к воротам и толкались, пихали друг друга на бортики, мама задавала Сереже те же вопросы, что и каждый вечер, спрашивала, сделал ли он в школе уроки на завтра. Да, у Сережи все было готово на завтра. «Ложись пораньше, – тоже, как каждый вечер, посоветовала мама. – Дни короткие, холодно, нужно больше спать, чтобы силы были». И Сережа согласно кивал, ел котлету, смотрел телевизор и знал, что и завтра, и послезавтра будет так же, а потом будет воскресенье, и он, как всегда, с утра посмотрит интересные передачи по телевизору про путешествия и диких зверей, а потом будет сидеть в своей комнате, читать книжки, перебирать свои детские, уже неинтересные игрушки. А потом будет новая неделя, школа, вечера, утра, когда нужно скорее собираться, чтобы успеть на идущий до школы автобус. А потом, говорят, будет институт, похожий на школу, а потом похожая на школу и институт работа… И от этого всего Сереже вдруг стало так грустно, что он чуть не заплакал. Нет, он заплакал. Он спал на сиденье автобуса с заледеневшими окнами и плакал, и крепко держал ручку портфеля, где были тетрадки и учебники с цифрами. «Ты чего плачешь?» – спросил его чей-то голос. Голос был такой какой-то добрый и чистый, незнакомый Сереже, что он тут же проснулся и подскочил. Над ним стоял большой дяденька в короткой кожаной куртке и улыбался. Сережа понял, что пропустил свою остановку. Он очень испугался. Он даже опять сел на сиденье и крепко-крепко обхватил портфель. И чуть опять не заплакал. «Не бойся, – сказал ему дяденька в кожаной куртке, – я шофер. Мы с тобой заехали не туда, но тут, оказывается, так интересно. Пойдем посмотрим». И мальчик Сережа почему-то встал и пошел из автобуса. А на улице было лето, неизвестные ему цветы – большие-большие цветы – цвели повсюду, птицы пели. На траве играли дети в каких-то странных, но красивых костюмах, и взрослые были странно одеты, но красиво, совсем не так, как люди в их городе. И одни очень красиво пели, другие разговаривали между собой тоже очень красивыми голосами. Вообще, все было очень красиво, как в сказке…

– А Яа? – перебила шепотом дочка.

– Что?.. – будто разбуженный спросил Сергей и, поняв, мотнул головой, поморщился: – Нет, Бабы-Яги не было. Были наряженные всякими страшилами люди, но все они были на самом деле добрыми. И они были не страшными, а потешными… А шофер автобуса взял Сережу за руку и повел к ним, к этим детям, к взрослым. Подвел и сказал: «Здравствуйте! Вот мальчик Сережа. Он уснул и уехал не туда. Что теперь ему делать?» Все стали смотреть на Сережу и очень искренне, очень тепло ему улыбаться. И одна, самая нарядная и красивая женщина, ответила: «Это очень хорошо, что ты уехал не туда. Сейчас начнется представление. – И она показала рукой туда, где стояла похожая на огромную раковину, разноцветная, с гирляндами сцена, а возле нее на траве стояли стулья. – Будут играть интересную, веселую историю. Хочешь ее посмотреть? А можешь и сам в ней участвовать. Это легко, когда тебе это нравится». Но мальчик Сережа был ответственным и послушным, и он даже сейчас, здесь помнил, что его ждут дома, мама уже, наверное, заволновалась. И что нужно пораньше лечь спать, чтобы завтра проснуться вовремя и не опоздать в школу. И он сказал: «Мне надо домой. Меня дома ждут». А ему очень-очень хотелось остаться…

Стоя в дверях дочкиной комнаты, Ирина на какое-то время забылась, заслушалась, заворожилась голосом Сергея, и вдруг вспыхнуло, обожгло: «Да это же!.. Это же рассказ «Дверь в стене»! Этого… как?.. Уэллса!» И вся длинная, вообще-то увлекательная и даже глубокомысленная история-сказка Сергея тут же потускнела, стала противной и смешной. И Ирина громко, отчетливо-ядовито усмехнулась.