Петербургская Коломна - [45]
В первых числах ноября 1878 года кружок петербургских любителей шахмат, проводивших борьбу на двух досках по переписке с московским любительским кружком, охватило волнение. По условию матча ответные ходы сообщались по почте не позже чем через 3 дня, но прошло уже два предусмотренных регламентом срока, а москвичи молчали. Сдаться они не могли: положение на досках складывалось в их пользу. Наконец в ответ на неоднократные запросы, поступило долгожданное сообщение с очередными шахматными ходами. Что же вызвало эту непонятную для Чигорина и петербургских шахматистов задержку?
Чтобы понять причину сбоя в матче двух столиц, следует коротко напомнить об обстановке в стране осенью 1878 года. В России нарастали волнения рабочих и крестьян. Листовки партии «Земля и воля» призывали народ к открытому неповиновению правительству. В августе народник Сергей Кравчинский убил шефа жандармов III отделения Н.В. Мезенцева. В дни матча (1 ноября) вышел первый номер подпольно-революционной газеты «Земля и воля» с открытыми призывами к восстанию. И надо же случиться такому совпадению! Бдительные чиновники почтамта перехватили «подозрительную» открытку из Москвы с загадочным буквенно-цифровым шифром.
Шахматисты Э. Ласкер, М.И. Чигорин, В. Стейниц за разбором шахматной партии.
Фото. Санкт-Петербург, 1891 г.
Вот ее текст: «Санкт-Петербург. Офицерская улица, д. № 10, кв. 15. Михаилу Ивановичу Чигорину. 29 октября 1878 г.
В конце этого зашифрованного послания шел открытый текст:
«Вполне согласен с Вашими вариантами при ходе d5. Наш клуб помаленьку растет. Игроки-то все плохие – не выдается ни одной хорошей партии.
Ф. Бовыкин».
Перехваченную «шифровку» немедленно доставили в III отделение, ведавшее расследованием контрреволюционных заговоров. Было сделано предположение, что это зашифрованный приказ народников о всеобщем восстании. Над текстом безрезультатно работали лучшие дешифровальщики столицы. Ситуация особенно осложнилась после того, как через несколько дней чиновники почтамта принесли вторую «шифровку» из Москвы, полностью повторяющую «закодированный» текст первой, но уже с иной припиской открытым текстом: «Крайне удивлен неисправностью почты. Письма Вам и г. Ш. были лично мною опущены в почтовый ящик после совещаний у Шмидта».
Обе открытки жандармы доставили самому председателю Совета Министров, графу П.А. Валуеву, с надеждой получения благодарности и наград за оперативную работу по ликвидации государственного заговора. Высоких чинов жандармского управления удивила и разочаровала спокойная реакция главы российского правительства на их экстренное сообщение. Их поразил текст скорой и лаконичной резолюции, начертанной на представленных «секретных» документах четким каллиграфическим почерком его сиятельства. В углу документа было написано всего одно слово «Шахматы!!!»
Говорят, что Петр Александрович, возвращая открытки чиновнику III отделения устно прибавил еще несколько крепких и весьма нелицеприятных выражений в адрес бдительных, но совершенно не сведущих в шахматной игре жандармов. Дело прекратили, однако открытки жандармы арестовали и упрятали на хранение в архив III отделения. Их содержание так и осталось неизвестным Михаилу Ивановичу Чигорину, который как редактор «Шахматного листка» являлся посредником в матче. Игра дальше продолжалась без каких-либо осложнений, но шахматисты до конца своей жизни пребывали в неведении о причинах перебоя в историческом матче двух столиц. В 1958 году историк С. Волк, работая в Центральном государственном историческом архиве в Москве, обнаружил среди секретных документов III отделения эти две злополучные открытки, на которых соответствующими символами были записаны ответные шахматные ходы московских партнеров по матчу.
Позднее, в начале века в доме № 10 по Офицерской улице размещались Итальянское генеральное консульство и Петербургское филармоническое общество. Его почетным директором был композитор и дирижер Мариинского театра Э.Ф. Направник, автор оперы «Дубровский», живший неподалеку, на Офицерской улице, в огромном жилом доме № 27 (квартира музыканта выходила окнами на Крюков канал).
Филармоническое общество занимало квартиру № 5, в которой проходили регулярные заседания его правления и принимались посетители. Высочайше утвержденное Санкт-Петербургское филармоническое общество «имело целью возбуждать в публике интерес к древней и новейшей классической музыке». Кроме того, оно оказывало «воспомоществование вдовам и сиротам артистов, бывших действительными членами сего общества». В действительные члены принимались только оркестранты Императорских санкт-петербургских коллективов и театров. Лица, принятые членами общества, вносили в его кассу вступительный взнос (50 рублей) и ежегодный – в размере 24 рублей.
По материалам отчета правления Музыкального филармонического общества за 1905 год, пенсией пользовались на тот период 25 вдов и сирот артистов оркестров Императорских театров.
Приказчик домовладельца, выполняя распоряжение барона Стандершельда о повышении доходности строения и участка, регулярно сдавал в аренду не только квартиры в жилом доме, но и его дворовый флигель. В конце XIX – начале XX века в последнем размещался склад резиновых изделий Роберта Квернера. Журнал «Нива» в 1891 году сообщал: «На Офицерской улице № 10 имеется большой выбор накидок от дождя из серой резиновой материи, 30 вершков длины, по 5 рублей; пальто, крылатки, дамские ротонды из материала Товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры».
