Петербург-нуар - [57]
Этот «период Реставрации» я, конечно, помнила. Там были иконы, картины какие-то… Иногда мебель появлялась. Я однажды даже помогала из шпона розочки для столика «маркетри» вырезать. Лепестки и листочки. Шпон разноцветный, это было как в кружке «Умелые руки»… по трафарету. Даже мне доверили. И отдельно приходил Линас и отливал ангелов бронзовых… Еще были старинные макеты музейные… рисунки… Я помню, там сидела девка, та, для которой Табачник стул принес, и раскрашивала акварелью прозрачно так — старинные гравюры… Они еще спорили, то ли Немков, то ли Немчинов говорил, что это надо пастелью, а она настаивала, что нет, только акварель, и раскрашивала прямо по альбому, у нее был альбом с такими же гравюрами, это были виды Санкт-Петербурга…
«Миш, но почему именно Кит? Остальных никого…»
«Потому что он был, типа, самостоятельный. Остальные все работали на определенных людей. И все это уходило далеко, куда-то в Грузию… не знаю точно. А у него появился вдруг свой клиент. Как раз здесь, в «Европе», он с ним встречался. Ну хрена ж теперь восстановишь, что там случилось. Ну вроде это были другие бабки. И соответственно, другие правила. Он что-то там закосячил, что-то ушло за кордон, и оказалось, что хорошие люди попали. На такие серьезные зеленые бабки. Я не в курсах толком, но история примерно такая… Да ведь когда его убили, ты уж и не жила с ним? Ты уж вся была в этом своем следующем… кто там был? Король Джаза?»
«Призрак Оперы… Был Призрак Оперы. Это уж навсегда».
Потом мы опять сидели внизу, в кафетерии, который теперь назывался «лоунж».
Опять болтали и вспоминали прошлое. Какое-то уже другое прошлое, то ли следующее, то ли предыдущее… До хуя, оказывается, накопилось этого прошлого.
Миша загрустил…
«Ты не меняешься… Аня, почему ты не меняешься?»
«Да я менялась в середине. В тридцать, в тридцать пять. А после сорока опять как-то похудела… Это старость. Конец цветущести».
«Старость твоя похожа на юность. Ноги вон опять как макаронины стали. И лицо точно такое, как тогда. Давай, поедем со мной… Мне там одиноко…»
«Эй, не богарть зет джойнт, френд, пыхнул, передай товарищу… Я зато желание придумала: хочу на крышу Малегота. Как тогда. Помнишь, мы летом любили туда выходить ночью… С крыши мастёры можно было легко перелезть…»
«Ну, это хуйня-желание. Даже не интересно, там щас, наверное, кровельщики работают. И скользко. Да запросто».
«Нет, не запросто. В Малегот сейчас вообще не пройти. Там суперохранная система».
«МНЕ не пройти? Ты шутишь?»
Последняя перед отъездом Мишина должность называлась «младший администратор Малого государственного оперного театра» — того самого, который в народе называли Малегот — чуть искаженная аббревиатура.
Теперь театр назывался Михайловский.
«Там теперь вообще карточная система входа. Электронные карточки. Еще и разного вида. Одним можно ходить в одни места, другим — в другие, большинству можно ходить не всюду. Есть карточка «вездеход», по ней можно всюду ходить. В общем, если ты всемогущ, выведи меня на нашу крышу, такая моя мечта. Выведешь на крышу — поеду с тобой в Лондон».
«Легко, Аня, легко! Хочешь на крышу — выйдем на крышу, будет тебе Призрак Оперы, споем: "Я сам себе и солнце и луна… inside your mind!"»
Я даже не верила, что это возможно.
Но вот же — мы стоим на ТОЙ самой крыше.
Вошли в театр как зрители. И прямо в пальто нырнули куда-то, в потайную дверцу, он открыл карточкой, попали на потайную лестницу и долго шли по ней, и потом спрятались в какую-то потайную комнатку. Нужно было ждать, пока кончится спектакль и все уйдут.
Все было сложно. Там, в театре, были еще и бабушки-билетерши — бдительные, но были еще и охранники с электрошокерами.
Театр при новом директоре по степени охраны напоминал военный завод времен совка. Бакалейщиков оказался реальный герой. Он где-то надыбал карточку «вездеход».
А про потайные дверцы и комнатки он помнил.
«Как ты помнишь? Столько лет…»
«Вообще-то я рассеянный стал».
«Это от травы».
«Ну да, и вот и Света так говорила. А чего-то вот типа ненужное, наоборот, помню».
«На хер ты куришь траву с утра…»
В потайной комнатке пока сидели, опять вспомнили эту малооперную жизнь.
Я-то была питерская, и Миша Бакалейщиков тоже.
А вся компания художников — из когда-то, сто лет назад, приехавших и поступивших на «худпост» в Театральный.
Они все были друзья еще по общаге.
Немков, Немцов и Немчинов были уралосибирские люди, а Табачник и Пасечник — западноукраинские.
Хотя Немчинов был казанский татарин. Это вспомнил Миша.
Почему он так все помнит? Он же курит траву с утра…
Потом мы пошли по тайной лесенке дальше и вышли на крышу.
Как тогда. Только тогда обычно было лето и белая ночь.
Зимой как-то и в голову не приходило по крышам лазить.
Зимой мы были на крыше впервые.
Ветра не было.
Холода не было.
«А хули; почти плюс два сегодня…»
Не было завораживающей красоты Петербурга.
Не было гиперборейского льда.
Кругом лило, хлюпало, чавкало…
На площади лежали ошметки черного снега.
«Осторожнее, Аня, не поскользнись…»
«Да тут нету льда. Все растаяло. Иди сюда, я тебе покажу что-то, иди давай, да перешагни ты эти балясины, иначе не увидишь…»
«Метро 2033» Дмитрия Глуховского — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают Вселенную «Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитой саги. Приключения героев на поверхности на Земле, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!Владимир Березин — один из самых интересных современных фантастов.
Родилась в Питере в 1960-мВ основном, пишу песни. В таком стиле, как было принято в первые послереволюционные годы, то есть, тексты, понятные всем слоям населения.Главная гордость и заслуга — целых десять штук были напечатаны в сборнике «В нашу гавань приходили корабли» — под видом народных.Эдуард Успенский до сих пор не вполне верит, что песни — авторские.Хотя мы нынче снова дружим.Для счастливцев, имеющих возможность жить «на культурную ренту», я пишу очень редко.Но вот сложилась охапка стихов о питерских УЧИТЕЛЯХ, живых и ушедших.Это — адресное обращение лишь к тем, для кого культурная рента — реальность.
Танки против инопланетян. Танки против боевых биоморфов. Танки в космосе. Танки в альтернативной реальности. Танки против Танков. Танки против всех.Лучшие фантасты России в сборнике «Боги войны» от «World of Tanks»!
Есть ли предел толерантности? Куда приведет человечество тотальная терпимость – в мир, где запрещены слова «мать» и «отец», традиционные отношения считаются дикостью и варварством, а многоцветие «радужного» будущего давным-давно стало обыденной повседневностью? В мир, где агрессивное нашествие иных культур и идеологий целиком подминает под себя гостеприимных хозяев?И чем это может грозить государству и обществу?Вслед за нашумевшей антологией «Антитеррор-2020» Фонд «Взаимодействие цивилизаций» представляет на суд читателей новый сборник, посвященный еще одному глобальному вызову современности.
Несколько однокурсников-биофизиков встречаются спустя много лет после окончания университета. Судьбы их скрещиваются на территории Зоны, где сплетаются прошлое и настоящее, смертельная опасность, любовь, надежды на науку будущего и воспоминания об уничтоженной исследовательской группе, которую когда-то собрал их научный руководитель по прозвищу де Тревиль.Тогда они были молоды и носили мушкетерские имена, мир касался простым и понятным, а сейчас на зыбких болотах Зоны уже нельзя понять: кто друг, а кто враг.
Кто из нас ни разу не слышал, что великих людей не существует, что подвиги, в сущности, не такие уж и подвиги — потому что совершаются из страха либо шкурного расчета? Что нет отваги и мужества, благородства и самоотверженности? Мы подумали и решили противопоставить слову слово. И попытаться собрать отряд единомышленников. Именно поэтому и объявили конкурс, который так и назвали «Наше дело правое», конкурс, который стартовал в День защитника Отечества. Его итог — эта книга.При этом ее содержание никоим образом не привязано к реалиям Великой Отечественной.
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!