Пьесы - [15]
По улице идет И в а н.
И в а н (остановился). Еще одна зима минула. Торопливая, странная зима. Если по дням перебирать, вроде бы вспомнить нечего. Но что-то было, было! И кануло безвозвратно. Я знаю, то уже не вернуть… Летят годы, как журавли. Но журавли возвращаются в гнезда свои. А прошлое вьет гнезда только в памяти нашей. Лучше не терзать ее, память… Есть сила инерции, которая помогает забыться… Есть дело… Инерция и дело. Дело и инерция…
Подходит Л и з а в е т а.
Л и з а в е т а. Все еще хромаешь, Иван Семенович?
И в а н. Хромаю, пока хромается.
Л и з а в е т а. Загляни на ночку ко мне… выправлю.
И в а н. Скорей на обе ноги захромаю.
Л и з а в е т а. И такое возможно. Побаиваешься меня?
И в а н. Прошло то время, Лиза… Давно уж Иван Рушкин не тот человек, да и ты поизносилась.
Л и з а в е т а. Я-то? Ну, меня время не берет. Кожа, как молоко. А груди — мячики. Тронь-ка! Что, боязно? Эх ты! А говорил, не боишься.
И в а н. Трогать и без меня есть кому. Только ведь мелко это, Лиза. Мелко и стыдно.
Л и з а в е т а. Мелко?! А разве не ты меня сломал? Не из-за тебя мельчать стала?
И в а н. Тебе всегда нужны виноватые. При них легче быть правой. А если разобраться в твоей правоте, все наоборот получается.
Л и з а в е т а. Если ошибаюсь, если не права — помоги, наставь на путь истинный.
Иван досадливо отмахивается.
Или все некогда? Говорят, агрономшей новой занялся? Верно ли говорят?
И в а н. Я ведь не спрашиваю, кто у тебя вечор песни пел. И кто из калитки поутру вышел. Живи как знаешь. И в судьбу мою не встревай.
Л и з а в е т а. Не выйдет, Ванечка! Встревала и буду встревать!
И в а н. Дура ты, дурища! И гордости никакой.
Л и з а в е т а (со стоном). А-ах, миленький мой! Да ведь гордость-то мою ты, ты растоптал! Так и живу без нее, надеюсь… А на что мне надеяться?
И в а н. Не устраивай представление. Люди на нас смотрят.
Л и з а в е т а. Что мне люди? И я им что? Живу, как ветер вчерашний. Посвистал — улетел… Кто о нем вспомнит?.. Ох тяжко, Ваня! Любава была у меня… предала я Любаву. Родить бы, что ли?
И в а н (искренне). Рожай, Люба. Выходи замуж и рожай. Хватит уж яловой-то ходить.
Л и з а в е т а. Любой назвал… Не забыл, значит? Если бы меня так любили! Я была бы на седьмом небе! (Уходит.)
Появляются Р у ш к и н и А н н а В а с и л ь е в н а. Она в брючном костюме, в очках.
Р у ш к и н (поздоровавшись). Указ слыхал? Любаве орден Ленина дали.
И в а н. Качнуть ее надо. Пошли.
Р у ш к и н. Погоди. Там новоселы из Чувашии приехали. И Пуртов.
И в а н. В отпуск, что ли?
Р у ш к и н. В колхоз просится. Я говорю — не примем. Подвел меня, в самую страду смылся.
И в а н. Теперь не смоется. Смоется — десяток других на его место найдем. Выручил нас ленок. А ты не верил…
Р у ш к и н. Глаза боятся — руки делают.
И в а н. Анны Васильевны заслуга. Забытое возродила. А ведь никто не верил… Лен, дескать, отрасль убыточная…
А н н а В а с и л ь е в н а. Прежде всего люди старались. Без них и Терентий Мальцев ничего не сделает.
И в а н. Мальцев, конечно, большой человек. Но и ты у нас умница, прелесть. Верно, братан?
Р у ш к и н. Тебе лучше знать.
И в а н (погладив Анну по руке). Умница! Прелесть! С ленком вышли, теперь за озимые берись… Озимые пока в загоне.
Р у ш к и н. Ничего себе — загон! По двадцати одному центнеру взяли! Ты, Иван, зарылся!
А н н а В а с и л ь е в н а. Иван Семенович прав. Двадцать один центнер, разумеется, неплохо. Но в совхозе «Еланском» по двадцати семи на круг взяли. Мы чем хуже?
И в а н. Не хуже, Аннушка. Ничем не хуже. Правда, культура земли не на том уровне. Они за полями-то, как за собственным лицом, ухаживают. Отсюда и урожай…
А н н а В а с и л ь е в н а. Научимся. И людей приучим… Теперь вся выгода в земле. А землю здесь много мучили…
И в а н. Ах ты, говорунья моя! Иди пообедай. С утра по полям носишься.
А н н а В а с и л ь е в н а уходит.
(Глядя ей вслед.) Повезло нам с агрономом. А, братан?
Р у ш к и н. Без нее мы бы заплюхались. Жениться тебе пора, Ваня. Хватит в бобылях-то ходить.
И в а н. Ты так считаешь?
Р у ш к и н. Только так! Каждый должен исполнить свое назначение.
И в а н (хмурясь). Любаву-то не поздравили. Пойдем поздравим.
Р у ш к и н. Успеем еще. Ты, Ваня, вот на что ответь… Как время угадывать научился?
И в а н. Это оно меня угадало. И не только меня… Люди-то во всю грудь дышат — стало быть, атмосфера вокруг здоровая. Загадка проста…
У Сохиных. М а т р е н а и Л ю б а в а, она смотрится в зеркало.
М а т р е н а. Седеешь, девка. Рано седеешь! Я в сорок лет первый волосок седой выдернула.
Л ю б а в а. Мне, мама, с тобой не равняться. Твоей крепости на десятерых хватит.
М а т р е н а. Жила бы полегче. К пересудам-то не прислушивалась бы… Для кого эта стать?..
Л ю б а в а. Стать от тебя перешла. Моей заслуги в том нету.
М а т р е н а. Не уводи. Вон Лизка везде находит себе утешение. Киномеханика подцепила. Вечор из лесу идут. Где была, спрашиваю? Брусничку, говорит, щипала…
Л ю б а в а. Пускай щиплет. Дощиплется!
М а т р е н а. Любушка, доча… Не мучила бы Ивана-то… приголубила бы его!
Л ю б а в а. Не могу, мама. Я ведь не Лизавета.
В новом романе тюменский писатель Зот Тоболкин знакомит нас с Сибирью начала XVIII столетия, когда была она не столько кладовой несметных природных богатств, сколько местом ссылок для опальных граждан России. Главные герои романа — люди отважные в помыслах своих и стойкие к превратностям судьбы в поисках свободы и счастья.
В публикуемых в первом томе Зота Корниловича Тоболкина романах повествуется о людях и событиях середины XVII – начала XVIII веков. Сибирский казак-землепроходец В.В. Атласов – главный герой романа «Отласы». Он совершил первые походы русских на Камчатку и Курильские острова, дал их описание. Семён Ульянович Ремезов – строитель Тобольского кремля – главное действующее лицо романа «Зодчий». Язык романа соответствует описываемой эпохе, густ и простонароден.
За долгие годы жизни в литературе Зотом Корниловичем Тоболкиным, известным сибирским, а точнее, русским писателем созданы и изданы многие произведения в жанрах прозы, драматургии, публицистики. Особенно дорог сердцу автора роман «Припади к земле», начатый им в студенческие годы, оконченный много позже. В романе заложены начала будущих его вещей: любовь к родной земле, к родному народу. Он глубинный патриот, не объявляющий громогласно об этом на каждом перекрёстке, не девальвирующий святое понятие. В Московском издательстве «Искусство» издан его сборник «Пьесы, со спектаклем по пьесе Зота Тоболкина «Песня Сольвейг» театр «Кармен» гастролировал в Японии.
Новая книга Зота Тоболкина посвящена людям трудового подвига, первооткрывателям нефти, буровикам, рабочим севера Сибири. Писатель ставит важные нравственно-этические проблемы, размышляет о соответствии человека с его духовным миром той высокой задаче, которую он решает.