Пьесы - [10]

У Сохиных. Л ю б а в а  в постели. Возле нее — Т а н ю ш к а  и  И в а н.

Т а н ю ш к а. Худо тебе, тетя Люба?

Л ю б а в а. Конфет-то я тебе не купила… Ну, в другой раз куплю.

Т а н ю ш к а. Подожду. Я девушка терпеливая.

Л ю б а в а. Володька не плакал?

Т а н ю ш к а. Не-а. Я его огурцами накормила. Он смешно так чмокал.

Л ю б а в а (перемогаясь). Ему же нельзя, Таня! Он же грудной…

Т а н ю ш к а. Мне — можно, ему — нельзя? Как-то не так, тетя Люба.

И в а н. Беги домой, Танюша! Тебя уж, наверно, потеряли.

Т а н ю ш к а. Меня никогда не теряют. Прокати на тракторе, дядя Ваня.

И в а н. Не приставай. После, после.

Т а н ю ш к а. Все вы обманщики. Обещал прокатить — не прокатил. Тетя Люба конфет не купила.

И в а н. Не до тебя сейчас, глупая!

Т а н ю ш к а. А когда до меня?

И в а н. Когда?.. Сам не знаю. На вот рубль: купи конфет или еще чего. И не вертись под ногами. Видишь, тетя Люба болеет?

Т а н ю ш к а  убегает. Слышится плач ребенка.

Л ю б а в а. Мне нужно ребенка покормить.

И в а н. Я помогу, Люба. Ты меня не стесняйся.

Л ю б а в а (сквозь зубы). И белье сменить надо… уходи! Слышишь?

И в а н. Ладно. Я Лизавету сейчас пришлю. (Уходит.)

Л ю б а в а поднялась, упала подле кровати. Входит  М а т р е н а.

М а т р е н а. Лежи, не двигайся! Куда наладилась? (Помогает Любаве лечь.)

Л ю б а в а. Худо мне, худо, мама! Хотела Володьку покормить.

М а т р е н а. Не послушались Митьку — делов натворили!

Л ю б а в а. Ты сильно не убивайся. Заживет… срастется.

М а т р е н а. Пока срастется — сколько мук примешь. Кожа-то вон как ошпарена.

Вбегает  Л и з а в е т а.

Л и з а в е т а. Глу-упая, моя Любка! Чего ради увечишь себя! За это памятник не поставят.

Слышится писк ребенка.

Да успокой ты его, тетка!

Л ю б а в а. Принеси сюда… покормлю.

Л и з а в е т а. У тебя грудь вся растрескалась… Молоко течет с кровью.

Л ю б а в а. Он есть хочет. И мокрый, наверно. Надо перепеленать.

Л и з а в е т а. Не суетись, бога ради. Сейчас санитары придут с носилками. Вот неотложка подъехала.

Л ю б а в а. Володьку оденьте потеплей.

Л и з а в е т а. Не поедет с тобой Володька. Тебя бы живой довезти.

Л ю б а в а. Как же не поедет? Лиза, почему не поедет? Я не могу без него…

Л и з а в е т а. Сможешь. (С болью.) Бережешь вас, бережешь… Сами-то себя когда беречь научитесь?

М а т р е н а. Ох, господи! Изувечили девку!

Л ю б а в а. Принесите… проститься хочу.

Л и з а в е т а. Через недельку увидитесь. Чуть-чуть поправишься — привезем тебе Володьку.

Л ю б а в а. Земля плывет… черно! Помру, наверно…

М а т р е н а. Дочь, доча! Ты чо задумала?

Л и з а в е т а. Рассолодела! Ты всех нас переживешь! И жизнь свою всех лучше устроишь.

Затемнение.

Г о л о с  И в а н а. Она права оказалась. Отчасти права. Любава не умерла. Зато бабка с внучонком своим хлебнула горя. Не пошли ему впрок Танюшкины огурцы. Отравился, что ли? Еле отстояли. Но, бывая в больнице, тетка Матрена бодрилась, виду не показывала. А когда беда миновала — не выдержала, расплакалась старуха. И про Серегу сказала…

Л ю б а в а  и  М а т р е н а  выходят из больницы.

Л ю б а в а. Не плачь, мама. Ведь обошлось же. Все обошлось.

М а т р е н а. Обошлося, бог пронес. А тут еще Серьга этот треклятый… кровососы они, изменщики!

Л ю б а в а. Сергей?! Он что, приехал?

М а т р е н а. Показался. Да опять уехал…

Л ю б а в а. И ко мне не зашел…

М а т р е н а. Он не один приезжал, Люба… с невестой. Я потому и смолчала.

Не поддержи ее мать, Любава упала бы.

Л ю б а в а. Солнышко падает! Поддержи, мама!

М а т р е н а. Примстилось тебе, Любушка! Солнце на месте! Вон оно, солнышко! Сияет себе… и нам сияет.

Л ю б а в а. Сияет, а на земле так пасмурно. И в душе пасмурно, мама.

М а т р е н а. Садись в машину, доча. Не держи народ. Народу ехать надобно.

Л ю б а в а. Пусть едут, пусть… А мне некуда. Некуда-а-а!

М а т р е н а. Господи, господи! Ей-то за что? Карай уж меня, ежели в чем согрешила. Карай, я привычна. Любаву оборони. Пойдем, доча. Пойдем помаленьку. А люди пущай едут. Им, людям-то, ехать надобно.

З а н а в е с

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

Утро в избе Сохиных. Л ю б а в а  спит.

Поднявшись, М а т р е н а  включает свет и совершает утренний обход, останавливаясь перед каждым из портретов навсегда ушедших мужа и сыновей. Потом, гремя дровами, топит печь.

М а т р е н а. Не спишь, так вставай. Или уж сбила охотку?

Л ю б а в а (поднимаясь). До смерти не собью.

М а т р е н а. По деревне разговоры идут: чудит, мол, девка. Свою картошку коровам скормила, теперь у колхозников скупает. Дивуются, понять не могут, для чего расходуешься.

Л ю б а в а. Пускай дивуются. Надоест — перестанут.

М а т р е н а. Теперь до весны кормов хватит?

Л ю б а в а. Растягиваю. Да ведь молоко-то не из воздуха получаем. Четвероногие фабрики картошечку в него перерабатывают. И сенцо тоже.

М а т р е н а. Понятная вещь. Ты вот чего, Люба, ты попроси у Александра земли. С гектар хоть, что ли. Посадим там всякую всячину для твоей группы. На ту зиму нужды в кормах знать не будешь.

Л ю б а в а. Я уж обращалась, мама. И семена, говорю, свои собственные, и руки…

М а т р е н а. Отказали?

Л ю б а в а. Велят подождать до правления.

М а т р е н а. Решат в твою пользу. Колхозу-то не будет убытка. Для него из кожи лезешь.