Пьесы - [7]
К у р ь е р. Сначала велосипедик! (Они начинают бороться. Дипломат открывается, и из него выпадают носки.)
Л е в а. Ну что я тебе говорил! Грязные носки и больше ничего!
Мороков, ворюги и курьер исчезают.
Э л л а. Ну и публика! И часто они тебя посещают?
Л е в а. Бывает…
Э л л а. Велосипедик забыли, вон он под столом! И пустые бутылки!
Л е в а. Не страшно. В следующий раз заберут.
Э л л а. Ну, показывай, что там у тебя получилось, Веласкес! (Подходит, смотрит на свой портрет.) Неужели ты меня так видишь?
Л е в а (с грустью). Не нравится?
Э л л а. Наоборот… Ты самородок!
Л е в а. Еще пара сеансов и закончу. (Настораживается.) Ты ничего не слышишь? Кажется, наверху кто-то есть.
Э л л а. Наверху чердак! Ну кто там может быть?
Л е в а. А я тебе говорю, что там кто-то есть!
Э л л а. И что с того?
Л е в а. Надо проверить!
Э л л а. Проверяй на здоровье! А я, пожалуй, пойду. Устала. Позировать — это тяжелый труд! Имей в виду!
Л е в а. А как же кашка из гречневой муки? Ты что, даже не попробуешь?
Э л л а. Уж извини! В следующий раз непременно! (Уходит.)
Л е в а. Пожалуй, все же проверю чердачок!
Чердачное помещение. Висят бельевые веревки. На балках паутина. У чердачного оконца за пулеметом лежит Михалыч. Рядом Эн с рулеткой. Михалыч в офицерской полевой форме без погон и знаков различия, галифе и сапогах. Рядом висит плакат, на нем изображен пулеметчик. Плакат — учебное пособие для курса подготовки молодого бойца. Эн в солдатской форме х/б. Воротник расстегнут.
Эн (измеряя рулеткой расстояние между подошвами сапог Михалыча). Раздвинь ноги еще на три сантиметра.
М и х а л ы ч. Звучит как-то непристойно.
Э н. Не хочешь не надо! Я вообще могу не мерить!
М и х а л ы ч. Не обижайся! Скажи, а локоть я правильно поставил?
Э н. Вроде так. Ладно, я буду лучше набивать патроны.
Появляется Лева.
М и х а л ы ч (поворачиваясь к Леве). Еле нашел подходящее место. На крышах снайперы! Погляди!
Л е в а (наклоняясь к оконцу). Да, действительно залегли, черти!
М и х а л ы ч. Отсюда прекрасный сектор обстрела и изумительный обзор! Но главное — чтобы все было строго по инструкции! (Показывает на плакат.) Иначе успеха не добьешься! Сейчас отрегулировали положение ног. Руки, Энька говорит, правильно стоят. Но я ей не доверяю. Ты-то как считаешь?
Л е в а (глядя на плакат). Чуть-чуть локоток бы вправо!
М и х а л ы ч (огорченно). Вот видишь! Что я говорил! Ей на все наплевать! Может, и с ногами схалтурила. Проверь-ка, пожалуйста, еще разок!
Э н. Да, правильно все! Ну зануду бог послал!
М и х а л ы ч (удовлетворенно). Как тебе нравится? Опять дерзит! Я этих снайперов всех поснимаю короткими очередями!
Э н. Как бы они тебя не сняли!
М и х а л ы ч (строго). Если со мной что-нибудь случится, возьмешь командование на себя! (Эн продолжает сосредоточенно набивать патроны в пулеметную ленту.) Ты что, оглохла?
Э н (огрызается). А ты сдурел? Да? Неужели я буду по своим лупить?! Патроны набиваю? Набиваю! Вот и скажи спасибо!
Л е в а. С каких это пор они стали твоими?
Э н. Не придуривайся! С меня хватит одного охломона! (Кивает на Михалыча.)
М и х а л ы ч. Энька — стерва! Опять дерзит! Но хороша ведь! Ничего не скажешь!
Л е в а. Ты что, на голое тело надела обмундирование? Не холодно?
Э н. Нет, вы все здесь с приветом! (Выразительно крутит пальцем у виска.)
М и х а л ы ч (мечтательно). Это будет где-то шестьдесят на восемьдесят… В серо-лиловых тонах! Кажется, оставался еще небольшой холст. Я ей предлагал надеть кожаную тужурку. Отказалась, дуреха! Тельняшка и кожанка! Это бы было что надо! Впрочем, так тоже ничего… Та-та-та, та-та-та… (Крутит стволом пулемета.)
Э н. Чувствую, дальше репетиции дело не пойдет.
Л е в а. Крови жаждешь?
Э н (резко). Не крови, а настоящего дела!
М и х а л ы ч (Леве). Я же тебе говорил, что она — стерва! Хочет моей погибели! А у меня — дети!
Э н. Так ведь взрослые! И без тебя не пропадут!
М и х а л ы ч (довольно смеясь). Ну как тебе это нравится? (Отрывается от пулемета и обнимает Эн.)
Л е в а. Взрослые?
М и х а л ы ч. Ну да, от первого брака…
Л е в а. Ладно, это зрелище не для слабонервных. Продолжайте свои любовные утехи без меня. Пока!
М и х а л ы ч. Погоди! Мы тоже пойдем.
Комната в квартире Левы. Появляются Лева, Эн и Михалыч. У последнего на плече пулемет, в руке свернутый плакат.
М и х а л ы ч (Леве). У меня к тебе деликатное дело. Ты мне бутылочку хорошего шотландского виски не одолжишь? Я тебе завтра же верну. А то Энька покоя не дает!
Л е в а. Откуда? Я уже и забыл, как оно пахнет.
М и х а л ы ч. Да я знал, что у тебя нет. Так, на всякий случай спросил.
Л е в а. Вот кашкой могу угостить. Из натуральной гречневой муки! Для детей грудного возраста. Значит — все самое наилучшее!
Эн. Срок годности, поди, истек.
Л е в а. Обижаете, мадемуазель! Еще один день остался!
М и х а л ы ч. Кашка детская… Это, конечно, мило, но, пожалуй, откажусь… Не могу рисковать.
Э н. А я попробую. (Пробует.) Ну и гадость! Бедные дети!
Л е в а. Вовсе и не гадость. Дело привычки. Я, например, втянулся, и даже стало нравиться. Да и остыла уж, наверное. Подогреть?
Э н. Не беспокойся. Я лучше на велосипедике покатаюсь.
