Пьесы - [72]
Д у м а. Повышение производительности труда у нас, Роман, предусматривает не только физическую силу, выдержку рабочего, но и его смекалку, механизацию, технику.
И р т ы ш. А как же?! Техника у нас есть. А смекалка? Вот она! (Достает из кармана тужурки чертеж и дает его Думе.) Видите, мы раньше обшивали домну отдельными полосами, а здесь разработана новая технология: обшивать ее целыми секциями.
Л о м о н о с. Ого! Здорово, так?
И р т ы ш. И главный инженер утвердил.
С м о л к а. Утвердил?!
И р т ы ш. Подпись. Печать. А тебе, Вася, премия за смекалку.
С м о л к а. Что же ты молчал?!
И р т ы ш. Берег это вам на закуску.
Д у м а (вместе с ребятами рассматривает чертеж). Толковая закуска! Спасибо, Иртыш. И тебе спасибо, Вася. (Смолке.) Это серьезная основа для вашего заявления в печати!
И р т ы ш. Мы, Федор Иванович, теперь перевернем к черту старые нормы! Ну, у кого еще есть вопросы? (С чувством победителя смотрит на Олега.)
Д у м а. У меня вопросов больше нет. Завтра на парткоме будет суровый разговор о сроках пуска второй домны, и у меня будет о чем сказать. Вот почему, Олег, ваш бригадир просто-таки молодец, что на своем участке подумал об этом заранее. А что с газетой погорячился, так…
О л е г. …победителей не судят?!
Д у м а. Если говорить о формулировках, Олег, то мне больше по душе «огонь на себя», как сказал однажды Иртыш. Да, именно коммунисты и комсомольцы в бою ли, в труде, в любом деле брали, берут и должны брать огонь на себя! Согласен?
О л е г. Согласен! Целиком согласен! Но ведь я не о том!
Д у м а. Думать сейчас нужно, Олег, только об одном: осилим ли мы работу, а процедурный вопрос… Да черт с ним!
О л е г (горячо). Я повторяю, что это не процедурный вопрос! И тут вы не правы, Федор Иванович! Не правы!
С м о л к а. Олег!
М а ш а (всплеснула руками). Олег, как тебе не стыдно — спорить даже с Федором Ивановичем?
Д у м а. Спорить можно со всяким, Маша. Тем более со мной. Я себя никогда не считал непогрешимым, ибо кто о себе так подумал хоть раз — пропал! (Приглядываясь к Олегу.) Очевидно, из-за этого я и не могу твердо сказать о тебе, Олег, что в тебе в настоящую минуту говорит. Не понимаю.
О л е г. А я понимаю, что вы имеете в виду. Дешевый прием! Вы старый член партии, Федор Иванович. Мы учимся у вас, а вы сами не понимаете того, что моральный брак влечет за собой брак в труде. Главный инженер подписал эту технологию, но на практике она же еще не проверена!
С м о л к а (с обидой). Ты не веришь?!
О л е г. Я не верю Иртышу. Не верю в его клич, не верю в его планы!
Д у м а (всем). Спокойно. (Олегу.) Что ты предлагаешь?
О л е г. Правду.
Д у м а. А конкретно?
О л е г. План надо выполнять на деле, а не на словах. Расчеты Иртыша меня не убедили. Я предлагаю дать опровержение в газете от всей бригады.
Шум.
Да! Сказать правду, сказать, что наврали! Вернее, наврал один за всех. Прошли те времена, когда один решал за всех!
Л е н я. Ого!
П е т я. Куда хватил!
Д у м а. А демагог-то, оказывается, ты, Олег.
С м о л к а. Что с тобой, Олег?
О л е г. А то, что любой план, Вася, выполняют живые люди. И люди честные.
Л ю б к а (кричит). А мы что, по-твоему, не честные?!
О л е г. А если честные, так разберитесь, черт вас возьми! Ослепли вы, что ли?! Разберитесь наконец, за кем идете и куда?!
Шум.
Д у м а. Тихо! Тихо! (Олегу.) Я думаю, что ребята разберутся. Я тоже… постараюсь, Олег, разобраться… Вот сейчас пройдусь по свежему воздуху, подумаю, посоображаю… (Всем.) Проводите меня, ребятки, а? Страшно одному старику в такую погоду… Да еще и не разобравшись… Весна! Смотрите, луна вместе с черемухой в окно так и просится. (Глянул на Олега.) Эх, весна, весна!
Уходит. С ним идут Иртыш и Маша.
Л о м о н о с (Олегу). Ну, брат, и загнул ты, Олег!.. (Уходит.)
Л е н я. По молодости лет чего не скажешь! Бывает… (Уходит.)
П е т я. Да. Случается… (Уходит.)
С м о л к а. Знаешь, Олег, я ведь всегда с тобой, но тут…
Л ю б к а. Смотри, Олег, какой ты стал загадочный. Все ребята в полном удивлении. Даже сам Федор Иванович Дума не может тебя разгадать!
Олег молчит.
А я вот люблю отгадывать загадки… Что же в тебе заговорило? Не зависть ли, Олежек, а?
С м о л к а (хватает Любку за руку). Да оставь ты его! Подковыра! (Уводит за собой.)
Олег молча стоит посреди опустевшего общежития один.
О л е г (решительно). Нет… Нет!
Вбегает М а ш а.
М а ш а (запыхавшись). Я на одну минутку, Олег… Скажу два слова и уйду. Я думаю, что надо всегда, всегда верить в человека! (Заглядывает ему в глаза.) Правда же?
О л е г. Правда.
М а ш а (обрадовалась). Ну вот, ну вот! И ты думаешь! Вот и все стало ясно! Иртыш верит нам, мы — ему. Вот и хорошо! Правда ж?
О л е г (задумчиво). Да, Маша… Ты… верующий ты человек…
М а ш а. А ты, Олег?! Ты тоже веришь? Пойдем с нами? Ты же ведь просто погорячился, правда ж?
О л е г. Нет.
М а ш а. Нет?!
О л е г (твердо). Нет!
Маша в изумлении смотрит на Олега.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Весна. Склон горы густо покрыт листвой молодых березок, белые стволы которых освещены заходящим солнцем. Среди берез на столбе щит с текстом: «Каждый житель города должен вырастить 5 деревьев». У склона горы грузовик с красным полотнищем на борту с белыми буквами: «Работники общественного питания, полнее удовлетворяйте растущие запросы трудящихся». В кузове грузовика, в белом халатике и белой косынке, С о н ь к а. Она качает насос на бочке с пивом и конечно же поет свои «Восемнадцать лет», как всегда переходя с одной песни на другую. За грузовиком нетерпеливый гул «жаждущих».