Пьесы - [8]
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Не было возможности, Владимир Петрович.
К а л а ш и н. Ну, удачно съездил?
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Кое-что сделал.
Входит А н т о н о в.
А н т о н о в. Разрешите? Привет старым знакомым!
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. О-о-о, товарищ Антонов! Какими судьбами? Здравствуйте, здравствуйте!
А н т о н о в. Здравствуйте, Тилькичи. Слышал, слышал! Стали большим начальником. Поздравляю.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и (улыбчиво). Товарищ Антонов, мы с вами давние знакомые, а вы все никак не можете запомнить, как меня звать. Я не Тилькичи — Тилькичиев. Хорошо?
А н т о н о в. Простите. В отряде вас звали все Тилькичи, вот и я тоже.
К а л а ш и н. Добро пожаловать в наши края, товарищ Антонов! Наслышан.
А н т о н о в. Спасибо. Будем вместе работать.
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Владимир Петрович, просили тебе передать. (Достает из нагрудного кармана бумагу, передает Калашину.)
К а л а ш и н (читает). Так, ясно. (Передает бумагу Курбану-Тилькичи.) Вот познакомьтесь.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и (читает). Что это значит?
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Это — приказ, Тилькичи. Азата-Шемала надо освободить.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Азат-Шемал — предатель. Потому и арестован. Его отец, его брат…
А н т о н о в (перебивает). Вы неправильно арестовали его, товарищ Тилькичи.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Тилькичиев.
А н т о н о в. Да, Тилькичиев.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Товарищ Калашин, но ведь…
К а л а ш и н. Приказы партии надо выполнять. Разумеется, мы все проверим, разберемся в фактах.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Я возражаю! Азат-Шемал — предатель!
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Азат-Шемал — честный человек. Освободи его из-под стражи, Тилькичи!
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Ты слишком много берешь на себя, Гельды! Я предупреждаю…
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Владимир Петрович, объясни, пожалуйста, смысл приказа своему заместителю.
К а л а ш и н. Тилькичиев, освободите из-под стражи и приведите сюда Азата-Шемала.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и. Товарищ Калашин!..
К а л а ш и н. Выполняйте приказ, черт возьми! Мы должны соблюдать законность.
Курбан-Тилькичи, недовольный, выходит.
Поздравляю, Гельды-Батыр! Телефонограмма о твоем назначении командиром добровольческого отряда нами получена.
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Спасибо, Владимир Петрович. Буду сколачивать боевой отряд!
К а л а ш и н. Набрать бойцов для отряда — дело непростое, как я понимаю. Не влезешь в душу каждого. Надо исключить малейшую вероятность того, что наше оружие будет повернуто против нас же. Где будешь брать людей?
Г е л ь д ы - Б а т ы р. В окрестных аулах — где еще? Ядро отряда у меня уже есть, как ты знаешь.
К а л а ш и н. Проверяй, проверяй и еще раз проверяй!
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Этим ребятам я могу доверить свою жизнь. А сколько отчаянных смельчаков в районе ждут сейчас моего приглашения!
К а л а ш и н. Что же, действуй! В добрый час!
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Мы рассчитываем на твою помощь, Владимир Петрович.
К а л а ш и н. Всегда готов.
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Нужно оружие.
К а л а ш и н. Будет.
Г е л ь д ы - Б а т ы р (показывает на Антонова). Мой комиссар.
К а л а ш и н. Знаю. Поздравляю, товарищ Антонов!
А н т о н о в. Спасибо, Владимир Петрович. И за обещанную поддержку тоже спасибо. Оружие, боеприпасы — сейчас для нас это важнее всего.
К а л а ш и н. Главное — люди, повторяю.
А н т о н о в. Да, люди — главное.
К а л а ш и н. Старайтесь брать в отряд из тех, кто прежде служил в Красной Армии.
Г е л ь д ы - Б а т ы р. В районе не так уж много бывших бойцов Красной Армии.
К а л а ш и н. Тоже верно.
Голос Марии: «Туда нельзя, отец!»
К е л ь д ж е (врывается в комнату, в руке у него палка). Это самое… Ты, дорогая, не очень-то… А-а, салам алейкум сразу всем!
К а л а ш и н. Салам алейкум, отец! Что вам надо?
К е л ь д ж е. Это самое… Как бы тебе объяснить, сынок… Я ведь уже был у тебя… Ты помнишь?
К а л а ш и н. Да, припоминаю. Но очень смутно.
К е л ь д ж е. Я приходил с жалобой.
К а л а ш и н. Ах, по поводу верблюдицы?
К е л ь д ж е. Точно, сынок. Ну, получилось что-нибудь?
Г е л ь д ы - Б а т ы р (смеется). Ох, упорный старик! Вынь да подай ему его верблюдицу.
К е л ь д ж е. Эй, эй, почему только верблюдицу?! И верблюжонка тоже.
К а л а ш и н. Послушайте, отец, как же я вырву вам вашу верблюдицу из лап басмачей?
К е л ь д ж е. Ну уж не знаю… Это самое… Вырви как-нибудь, сынок. Если ты — наше правительство, то тебе придется вырвать! И про верблюжонка не забудь.
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Ох, Кельдже-ага, как ты надоел нам всем со своей верблюдицей!
К а л а ш и н. Ужасно надоел, черт возьми!
К е л ь д ж е. А мне надоело объяснять всем, что значила в моей жизни эта дойная верблюдица!
К а л а ш и н. Мы строим новую жизнь, старик. У нас столько забот, а ты — моя верблюдица, моя верблюдица!
К е л ь д ж е. И верблюжонок тоже!
Г е л ь д ы - Б а т ы р. Тьфу! (Смеется.)
К е л ь д ж е. Строите новую жизнь?
К а л а ш и н. Вот именно. Но-ву-ю, пойми, отец!
К е л ь д ж е. И новая, и старая жизнь туркмена в пустыне, сынок, начинается с овцы, с верблюдицы. Это в раю людям не надо заботиться об одежде, а нам здесь, на земле… это самое… Вот, например, Калин-ага сразу меня понял и обнадежил в отношении верблюдицы.