Пьесы и сценарии - [15]
— Обычай русский воскреся,
Под хреном прусский порося.
ОЛЯ
Я не пойму, когда же здесь воюют?
С тех пор, как я приехала, всё кушают, всё кушают.
А там-то думают… А там о вас горюют…
И сводки слушают.
ГОЛОСА ЗА СТОЛОМ
— Когда вы замуж выйдете, то мужу…
— Сюда долей!
— Нет, только меньше жиру!
— Кому-то начинать.
— Кому же?
— Кому же, как не командиру?
— Внимание!
— Внимание!
БЕРБЕНЧУК
(встаёт)
Товарищи! Уже три года мой дивизион,
Ну, не скажу, что в нынешнем составе,
Сметая артиллерии враждебной огневой заслон,
Пусть пушками других частей, но вправе
Мы приписать разведке нашей… во-от…
И всё вперёд… и всё вперёд…
Из-под святой Москвы, из-подо Ржева…
Как вот… волной… как вот… лавиной гнева…
Неся идей советских благородство…
Не зная отдыха… всё время на краю передовом…
Всё время под одним и тем же руководством
(Я — с самого начала был, а заместитель мой уже потом),
Под Старой Руссою… Орёл…
Бобруйск… и Белосток…
И вот сегодня, подводя итог…
Активные участники, не зрители,
В день именин майора, заместителя…
Не кадровик, не строевик… но знает своё место…
А тут — и Пруссия в котле… и было бы уместно…
Язык солдатский мой, он груб и прост…
Короче, я вам предлагаю тост…
Во-от… тост — за армию… за нас… за…
ГРИДНЕВ
Не пойму.
Традиция советская издавняя
Не в том ли состоит, что первый тост заздравний
Возносится Тому…
ВАНИН
(перебивает, вставши с бокалом)
Кто шлёт нам озарение кремлёвских звёзд.
Что значит — «армия»? — Главнокомандующий!
Подполковник предложил нам тост
За Сталина!
Парторг громко аплодирует.
БЕРБЕНЧУК
(заикаясь)
Да-да-да-да! Конечно! Да, да, да!
Все встают, чокаются, общий гул.
МАЙКОВ
Был выпить гренадер! Сюда, Салий, сюда!
(Гридневу.)
Мужчина выпить! — вёдрами, по-русски,
Хоть с огурцом, хоть без закуски.
(Наливает Гридневу и Нержину.)
Теперь нас верных будет три.
Пьют с Гридневым, Нержин едва пригубляет. Майков отлучается.
ГРИДНЕВ
Что ж вы ответили?
НЕРЖИН
Ответил?..
ГРИДНЕВ
В анкете.
НЕРЖИН
А-а… Сын служащей.
ГРИДНЕВ
Как это понимать?
НЕРЖИН
А так, что в учрежденьи служит моя мать.
ГРИДНЕВ
Ответ неполный. По нему не видно вашего лица.
А кто её отец? А — ваш отец?
И наконец —
Отец отца?
НЕРЖИН
А если мой отец убит
За полгода до моего рожденья, —
Как в этом случае мне быть
С моим происхожденьем?
ГРИДНЕВ
Я помогу. Найдём вам вашу полочку.
Кем он убит? Чьей пулей? Чьим осколочком?
НЕРЖИН
Немецким.
ГРИДНЕВ
В армии?
НЕРЖИН
Да, в русской.
ГРИДНЕВ
Скажем — в царской.
НЕРЖИН
Нет, в русской армии.
ГРИДНЕВ
Ну, прямо вот, в кацапской.
БЕРБЕНЧУК
(оживлённо Галине)
А там толпа, несут, кричат!
Он разогнался, чуть назад, —
И танком врезал прямо в склад!
(Хохочет.)
ГРИДНЕВ
Кто ж был он? Серенький солдат?
Навряд…
А ваша память чин его могла б ещё…?
HEPЖИН
Могла бы. Зауряд-
Прапорщик.
ГРИДНЕВ
Ах, пра-апорщик!! Как стал им?
НЕРЖИН
Просто. Был студент.
ГРИДНЕВ
Ага-а, студент! Один момент.
(Важно закуривает.)
Он — сын…?
НЕРЖИН
Крестьянский.
ГРИДНЕВ
Ломоносов?
Вот так из маленьких вопросов
И вам готова западня,
И всё понятно для меня.
Вы — внук, да только не крестьянина. На денежки какие
Отец учиться мог? На трудовые
Шиши?
Кормилица соха?
Нержин взволнован.
Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Шучу, комбат. Пока — дыши.
БЕРБЕНЧУК
Не тянет танк, мотор рычит —
А там уж госпиталь горит,
Ну, всё растащит бражка!
— На башню танка и кричит:
— Да мне ж оставьте, пехоташка!
Галина смеётся вслед за Бербенчуком. Глафира нервничает. Возвращается Майков.
МАЙКОВ
(Гридневу)
А ты курить — недавно научился.
ГРИДНЕВ
Давно.
МАЙКОВ
Да брось. Написано ж на лбу.
ГРИДНЕВ
В училище! Я расскажу тебе! Я раз напился —
И в самоволочку! — за девкой волочился.
А тут — патруль. Да брать нас на губу
Нельзя!
ЛИХАРЁВ
(Оле)
Не знаю, как вы будете стрелять,
Но мне под сердце самое установили мушку.
ГЛАФИРА
(Гридневу, указывая на Галину)
Чтоб не сказать, что эта девка — …
(Кончает на ухо.)
Скажу, что эта горничная просто потаскушка.
Узнав, не удивлюсь я, что она …
(На ухо.)
ГРИДНЕВ
Не может быть!?
ГЛАФИРА
Таскалась тут с фашистами. Не дивно.
ГРИДНЕВ
Такая девочка — больна?
ГЛАФИРА
Какой вы всё ж таки наивный.
НАЧХИМ
(Кате)
Как угадаешь? С тылом расставаясь,
Я думал: кончено, прокручена моя кинокартина!
Но вот война проходит, возвращаюсь, —
Здесь
(показывает на грудь)
звёздочка, здесь
(на плечо)
три, а здесь
(на карман кителя)
билет партийный.
ЗАМАЛИЕВ
(подбегая)
Товарищ капитан…?
МАЙКОВ
Неси, неси!
Замалиев убегает.
НАЧХИМ
Куда свободней дышится, как орденок прилепишь.
ГРИДНЕВ
А я чуть-чуть, вы знаете…
ГЛАФИРА
Да боже упаси!
Да от красавицы скорей всего подцепишь.
НАЧХИМ
Ещё б жену сорокалетнюю сменить на две по двадцать,
Карам-бим-бом-були! — и можно жить.
КАТЯ
Я — подошла бы вам?
НАЧХИМ
Но-но! Женой нельзя бросаться!
Жена — не мяч. Вам — положить?
ЛИХАРЁВ
Однажды вот, как вы, такие ж молодые,
Пять девушек проходят гордым шагом,
У четверых медали — «за заслуги боевые»,
У пятой — «за отвагу».
За что вы четверо медали получили — понимаю.
Но, спрашиваю, вам как высшая солдатская досталась?
А я, — ответила, головку подымая, —
Сопротивлялась.
Из вёдер, дымящихся паром, Салиев и Замалиев выхватывают стеклянные банки и, ловко открывая их, выворачивают на тарелки котлеты.
ГРИДНЕВ
А наловчились делать немцы, стервы,
В стеклянных банках этих вот домашние консервы.
НАЧХИМ
Когда-то сжарены котлеты были впрок,
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки.
100-летию со дня начала Первой мировой войны посвящается это издание книги, не потерявшей и сегодня своей грозной актуальности. «Август Четырнадцатого» – грандиозный зачин, первый из четырех Узлов одной из самых важных книг ХХ века, романа-эпопеи великого русского писателя Александра Солженицына «Красное Колесо». Россия вступает в Мировую войну с тяжким грузом. Позади полувековое противостояние власти и общества, кровавые пароксизмы революции 1905—1906 года, метания и ошибки последнего русского императора Николая Второго, мужественная попытка премьер-министра Столыпина остановить революцию и провести насущно необходимые реформы, его трагическая гибель… С началом ненужной войны меркнет надежда на необходимый, единственно спасительный для страны покой.
Рассказ был задуман автором в Экибастузском особом лагере зимой 1950/51. Написан в 1959 в Рязани, где А. И. Солженицын был тогда учителем физики и астрономии в школе. В 1961 послан в “Новый мир”. Решение о публикации было принято на Политбюро в октябре 1962 под личным давлением Хрущёва. Напечатан в “Новом мире”, 1962, № 11; затем вышел отдельными книжками в “Советском писателе” и в “Роман-газете”. Но с 1971 года все три издания рассказа изымались из библиотек и уничтожались по тайной инструкции ЦК партии. С 1990 года рассказ снова издаётся на родине.
В книгу вошли рассказы и крохотки, написанные А.И. Солженицыным в периоды 1958–1966 и 1996–1999 годов. Их разделяют почти 30 лет, в течение которых автором были созданы такие крупные произведения, как роман «В круге первом», повесть «Раковый корпус», художественное исследование «Архипелаг ГУЛАГ» и историческая эпопея «Красное Колесо».
Александр Исаевич Солженицын — всемирно известный русский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1970 года, участник Великой Отечественной войны. В 1974 году был выслан из СССР. В настоящее время живет и работает в США, в штате Вермонт.Повесть А. Солженицына «Раковый корпус» (1963–1967) издается на родине писателя впервые. В основе ее лежат автобиографические факты — ссылка, скитания по чужим углам, страшная болезнь, которую удалось победить.Текст повести печатается по изданию: Александр Солженицын.
Отголоски петроградского апрельского кризиса в Москве. Казачий съезд в Новочеркасске. Голод – судья революции. Фронтовые делегаты в Таврическом. – Ген. Корнилов подал в отставку с командования Петроградским округом. Съезд Главнокомандующих – в Ставке и в Петрограде. – Конфликтное составление коалиции Временного правительства с социалистами. Уход Гучкова. Отставка Милюкова. Керенский – военно-морской министр. – Революционная карьера Льва Троцкого.По завершении «Апреля Семнадцатого» читателю предлагается конспект ненаписанных Узлов (V–XX) – «На обрыве повествования», дающий объемлющее представление о первоначальном замысле всего «Красного Колеса».
В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение».
В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» – всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918–1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе – на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, – годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого – «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля.В том 5-й вошли части Третья: «Истребительно-трудовые» и Четвертая: «Душа и колючая проволока».
Первый том 30-томного собрания сочинений А.И.Солженицына являет собой полное собрание его рассказов и «крохоток». Ранние рассказы взорвали литературную и общественную жизнь 60-х годов, сделали имя автора всемирно известным, а имена его литературных героев нарицательными. Обратившись к крупной форме – «В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ», «Красное Колесо», – автор лишь через четверть века вернулся к жанру рассказов, существенно преобразив его.Тексты снабжены обширными комментариями, которые позволят читателю в подробностях ощутить исторический и бытовой контекст времени.