Пестрая Банда - [4]

К тому времени, как Крессида вернулась, Вардан и Берни успели не только поужинать, но и сыграть две партии в «войну магов», и даже выучить способы выделения железа из природных соединений.

— Ты почему так долго? — накинулся на девушку Берни. — Мы уже собрались снаряжать спасательную экспедицию.

— Запас продовольствия для спасенной предусмотрели? — деловито спросила Кресси, усаживаясь к столу. — Выкладывайте, а не то сейчас возьму и сомлею от слабости. И ничего вам не скажу, вот! — И показала язык.

— Смотри-ка ты, не раздвоенный! — удивился Берни.

Вардан размотал одеяло, извлек из его недр прихваченный еще из дому походный котелок, в который переложил припасенную для Кресси порцию ужина, и выставил на стол.

— Остыло все, — проворчал он.

— Ничего, быстрее поест, быстрее подобреет.

— Вафем вам вовва-а ва? Вы мфыть пээвумаы?

— Ладно-ладно, ешь давай, еще подавишься! — испугался Варди.

— Возись потом с тобой, вместо того, чтобы военный совет держать, — подхватил Берни.

Крессида молча метнула в него огрызком груши. И попала. Берни картинно рухнул на пол.

— Ты бы, Варди, прибрался, что ли. Не комната, а свалка какая-то. Эрловы дети на полу валяются, огрызки…

Берни вскочил и сел к столу.

— Ну, если ты уже способна членораздельно изъясняться, рассказывай.

— Значит так, — сказала Крессида, отодвигая котелок. — Рыжего зовут Туриматом. Основная стихия — земля, вторая — вода. Лопоухий у нас Сельфан. Мог бы стать универсалом: имеются задатки к управлению четырьмя основными стихиями, но задействованы только каналы земли и огня. Оба придурка — ларты. Туримат — сын члена совета гильдии медников, Сельфан — отпрыск городского менялы. Ведущий в этой шкодливой парочке Туримат. По крайней мере, он автор их дурацких хохм. Популярная на курсе личность. Жертвы розыгрышей, понятное дело, любви к нему не питают, зато охотники повеселиться за чужой счет носят на руках. Сельфан такой славой не пользуется и, я бы сказала, к ней не стремится. Он вообще-то себе на уме.

— А про их тайные страстишки что-нибудь выяснила? — не утерпел Берни.

— Я как раз к этому подошла, — с достоинством ответствовала Крессида. — В чахлой груди Туримата пылает большое и светлое тайное чувство. То есть это он думает, что тайное. Весь его курс давно знает, что рыжий втрескался в аспирантку, которая читает им материаловедение. И не только знает, но заключает пари, чем этот потенциальный роман кончится. Рискнет ли Туримат объясниться и, если рискнет, то когда. И как его пассия на объяснение отреагирует: даст по физиономии, отбреет словесно, поднимет на смех, срежет на экзамене, ну, и так далее… Ставящих на то, что дама примет признание благосклонно, нет. И я не поленилась выяснить, почему… Кстати, из-за этого и задержалась: ее не так-то просто было найти.

— Но ты, конечно, преодолела все трудности и пришла к нам с победой?

— Конечно. Прекрасную деву зовут Нелисея. Она вроде меня — дитя смешанного брака. Мать тери, отец — ларт. Но в моем случае это к осложнениям не привело. — Крессида, не глядя, показала кулак открывшему рот Берни. — А вот Нелисея страдает тяжелой формой снобизма. С терами она — само очарование, на лартов смотрит с рассеянным недоумением. «Кто эти люди? Что они здесь делают?» А на прочих — как солдат на вошь. Так что, сами понимаете, шансов у рыжего мало.

— Это интересно… — Берни задумчиво взял со стола вилку и повертел в руках. — А что с лопоухим?

— У лопоухого тайная страсть одна — деньги. Кстати, все ставки по пари на рыжего принимает он. И в настоящее время размышляет, какие у него возможности подтолкнуть дружка к действиям, которые приведут к выгодному для него, Сельфана, исходу.

— А какой исход ему выгоден?

— Он поставил на то, что Туримат объяснится до нового года, а Нелисея провалит его на экзамене.

— Добрый друг. Душевный… Ну, что же, комрады, диспозиция ясна. Осталось придумать план кампании.

* * *

Сельфан вышел из комнаты, аккуратно запер за собой дверь, повернулся и вздрогнул. На его пути посреди коридора стоял, скрестив на груди руки, давешний горбоносый хлыщ. И смотрел на него, Сельфи, с нехорошим задумчивым интересом. М-да, это ж надо было им так вляпаться — наколоть эрлова сынка! А все идиот Тури с его страстишкой к дешевым потехам. Оно, конечно, забавно — дураков разводить, но нужно же и о последствиях думать! С другой стороны, на хлыще не написано, чей он сынок. Теров тут, как грязи, перед каждым трепетать — трепеталки не напасешься…

— Что угодно господину эрлиту?

— Господину эрлиту угодно сделать ставку. Ларт ведь принимает ставки на развязку сердечной истории своего друга Туримата?

— Умоляю вельможного тера говорить тише! — Сельфан быстро посмотрел по сторонам и отомкнул дверь своей комнаты — Прошу моего господина войти. Здесь нам… ему… его светлости… будет удобнее разговаривать.

— Бернардизирен, — сжалился эрлит, подарив Сельфану право обращаться к себе во втором лице. И вступил в комнату. — Могу я взглянуть на ставки?

Сельфи торопливо сунул руку за пазуху и извлек заметно истершийся на сгибах лист.

— Изволь.

Горбоносый развернул листок, пробежал глазами, поднял взгляд.