Пестрая банда - [5]

— Этого я не могу объяснить.

— Вообще я могу сделать много возражений против вашей последней догадки.

— Я ничего не утверждаю; напротив, мы именно затем и отправимся сегодня в Сток-Морен, чтобы раскрыть эту тайну. Мне интересно разрешить свои сомнения… Но что это значит, чорт возьми!

Восклицание было вызвано тем, что дверь комнаты внезапно распахнулась, и на пороге появился человек огромного роста и странной наружности. Оригинальный костюм делал его похожим и на барина и на мужика. На нем была черная шляпа, длинный кафтан, высокие штиблеты, и в руке он держал хлыст. Он был так высок и массивен, что его фигура заняла все пространство в открытых дверях. Большое лицо, желтое от загара, было изрезано морщинами и носило следы излишеств и порочных страстей. Его острые желчные глаза перебегали с Гольмса на меня и обратно, и его сухой тонкий горбатый нос придавал ему вид свирепой старой хищной птицы.

— Который из вас Гольмс? — спросил незнакомец.

— К вашим услугам, сэр, — спокойно ответил Гольмс.

— Я доктор Гримсби Ройлотт из Сток-Морена.

— В самом деле? — спокойно отозвался Гольмс. — Прошу садиться!

— Я не желаю сидеть. Здесь была сейчас моя падчерица. Я следил за ней. Что она вам говорила?

— Погода слишком холодна для этого времени года, — невозмутимо проговорил Гольмс.

— Я спрашиваю, что вам говорила падчерица! — бешено закричал старик.

— Но я слышал, что крокусы будут цвести роскошно, — с той же невозмутимостью продолжал Гольмс.

— А! Вы издеваетесь надо мной! — зарычал великан, делая шаг вперед и потрясая хлыстом. — Я знаю вас, бездельник! Я слыхал о вас давно! Вы — Гольмс — подлипало!

Мой друг улыбнулся.

— Гольмс — прихвостень!

Улыбка Гольмса стала шире.

— Гольмс — воронье пугало!

Шерлок расхохотался от всего сердца.

— Вы чрезвычайно забавный собеседник, — сказал он. — Когда уйдете, пожалуйста заприте дверь поплотнее, потому что сильно сквозит.

— Я уйду, когда скажу все, что хотел сказать. Не смейте мешаться в мои дела. Я знаю, что мисс Стонер была здесь — я выследил ее! Со мной опасно шутить! Смотрите!

Он быстро схватил толстую кочергу и в одно мгновение изогнул ее своими загорелыми руками.

— Смотрите, не попадайтесь мне в руки! — и, бросив согнутую кочергу в камин, он вышел из комнаты.

— Он кажется очень милый господин, — заметил Гольмс, смеясь. — Конечно, я не такой силач, как он, но останься он немного долее, я показал бы ему, что мои руки нисколько не слабее его рук. — С этими словами Гольмс поднял искривленную кочергу и без труда ее разогнул.

— Но это посещение придает новый интерес нашему делу. Надеюсь, что наша маленькая клиентка не пострадает от того, что была неосторожна и не заметила, что этот зверь выследил ее. А теперь, Уатсон, мы прикажем подать себе завтрак, и затем я отправлюсь в общество лондонских врачей, где надеюсь получить кое-какие сведения для нашего дела.

Был почти час дня, когда Шерлок Гольмс возвратился из своей экскурсии. Он держал в руке лист голубой бумаги, испещренный заметками и цифрами.

— Я видел духовное завещание покойной м-с Ройлотт, — начал он. — Чтобы понять сущность завещания, мне пришлось ознакомиться с денежными делами покойной. Доход с имения, который при жизни м-сс Ройлотт равнялся 1,100 ф. стер., теперь, благодаря падению цен на сельские продукты, понизился до 750 ф. ст. Каждая дочь, в случае выхода замуж, имеет право на часть этого дохода, в размере 250 ф. Таким образом, очевидно, что замужество обеих девушек поглотило бы этот доход почти совершенно, и что даже замужество одной расстроило бы фамильное состояние. Мои труды не пропали даром, и мы видим теперь, что этот человек имел очень важные причины ни в каком случае не допускать замужества падчериц. Ну, Уатсон, дело-то слишком серьезно, нечего болтать о пустяках. Если вы готовы, я пошлю за кэбом и мы отправимся в путь. Вы очень обяжете меня, если на всякий случай, положите в карман револьвер. Это будет внушительным аргументом в глазах джентльмена, который умеет завязывать узлом кочергу. Не забудьте еще взять зубную щетку, и, кажется, более нам ничего не нужно.

V

Мы поспели как раз к поезду, прибыли в Литергид, наняли извощика на станции и миль пять ехали восхитительной проселочной дорогой. Деревья и придорожные изгороди только что начинали развертывать почки, воздух был наполнен запахом влажной земли. Какой странный контраст представляла наша мрачная поездка с этим нежным и сладким ощущением приближающейся весны. Мой товарищ сидел на передней скамейке, скрестив руки, надвинув шляпу на глаза, опустив голову на грудь, и по-видимому был погружен в глубокую задумчивость. Вдруг он встрепенулся, тронул меня за плечо и указал на луга, расстилавшиеся впереди.

— Посмотрите! — сказал он.

На склони холма темнел старый густой парк. Из-за деревьев виднелась крыша старинного замка.

— Сток-Морен? — спросил Гольмс.

— Да, сэр, это имение доктора Гримсби Ройлотта, — отвечал извощик.

— Мы едем к нему, — сказал Гольмс.

— Вот это деревня, — продолжал извощнк, указывая на группу коттэджей, видневшихся по левую сторону, — но если вам надо в господский дом, то гораздо ближе пройти здесь пешком по тропинке через луг, вон там, где идет лэди.