Пестель - [30]

Пестель на этот съезд не поехал. Декабрист Иван Якушкин свидетельствует, что Бурцов, который боялся, «что если Пестель поедет в Москву, то он своими резкими мнениями и своим упорством испортит там все дело», сумел отговорить его. Бурцов доказал, что «так как два депутата их уже будут на этом съезде, то его присутствие там не необходимо, и что, просившись в отпуск в Москву, где все знают, что у него нет ни родных и никакого особенного дела, он может навлечь на себя подозрение тульчинского начальства, а может быть, и московской полиции». Депутатами стали сам Бурцов и его союзник, капитан Николай Комаров.

Решение съезда на самом деле было фиктивным: полиция внимательно следила за деятельностью заговорщиков, и надо было ввести ее в заблуждение. Кроме того, необходимо было «отделаться» как от многочисленных «попутчиков», так и от Пестеля — радикального сторонника республики и цареубийства. Однако решениям съезда Пестель не подчинился. Согласно показаниям Бурцова, когда он, вернувшись из Москвы, собрал управу и объявил о роспуске Союза, Пестель «возразил, что московское собрание не вправе было уничтожать Союза и что он намерен завести новое общество». Делегаты были вынуждены признать свое поражение.

После бурного собрания тульчинские заговорщики решили «общество продолжать». «Пестель спросил, ужели собравшиеся в Москве члены имели право разрушать общество и согласны ли мы его продолжить? На что все единогласно изъявили свое намерение его продолжить», — показывал член Тульчинской управы Александр Барятинский. Ему вторил Алексей Юшневский: «Все, не обинуясь, возгласили, что без дальнейших размышлений желают сохранить прежний состав. Тут и я, влекомый общим стремлением, дал руку». Так в марте 1821 года возникло Южное общество, а Пестель стал его руководителем, членом Директории. Вторым директором Южного общества был избран генерал-интендант 2-й армии Алексей Юшневский.

Победа Пестеля означала полный провал плана Бурцова. «Вражда Пестеля сделалась ко мне неукротимою, и он начал обвещать меня агентом тайной полиции», «начал всеми скрытными мерами злословить мое не только наружное, но даже домашнее поведение», — рассказывал Бурцов следователям. Смирившись с поражением, Бурцов прекратил свое членство в заговоре. Казалось, Пестель стал единоличным лидером новой организации, Южного общества.

Глава 6 «У ПЕСТЕЛЯ НИКОГО НЕ БЫЛО, КРОМЕ ВОЛКОНСКОГО»: ЮЖНОЕ ОБЩЕСТВО

Организовав Южное общество, Пестель попытался внедрить в новую организацию свои старые идеи — относительно того, как тайный политический заговор должен быть построен.

Южное общество действовало на достаточно обширной территории: чуть ли не на всей Украине и в Бессарабии, где были расквартированы части 1-й и 2-й армий. Общество было четко структурировано. Руководила всей организацией Директория в составе самого Пестеля и Алексея Юшневско-го. Заочно в Директорию был избран служивший тогда в Гвардейском генеральном штабе Никита Муравьев — «для связи» с Петербургом. Реально Никита Муравьев в руководстве южной организацией не участвовал.

Директории подчинялись три отделения, или, как их называли, управы.

Окончательно управы сложились в 1823 году. У каждой из них были свои руководители. Центр первой — Тульчинской — управы по-прежнему находился в Тульчине. Управой этой, как и Директорией, руководил Пестель. Своего рода столицей второй, Васильковской, управы стал уездный город Васильков, где располагался штаб 2-го батальона Черниговского пехотного полка. Командир батальона, подполковник Сергей Муравьев-Апостол, был председателем этой управы; вместе с ним управу возглавлял его друг, молодой подпоручик Полтавского пехотного полка Михаил Бестужев-Рюмин. Центром же третьей, Каменской, управы, во главе которой стояли отставной полковник Василий Давыдов и генерал-майор Сергей Волконский, была деревня Каменка, имение Давыдова.

Существовала в заговоре и собственная иерархия, определявшая место каждого участника в составе организации. По показаниям Пестеля и Юшневского, «внутреннее образование общества заключалось в разделении членов оного на три степени» — братьев, мужей и бояр. Разделение это во многом повторяло устройство масонских лож.

«Брат» — низшая степень. «Братом назывался всякий новопринятый». Ему «объявляться долженствовало просто намерение ввести новый конституционный порядок без дальнейших объяснений». «Мужами» считались «те, которые из прежних уклонившихся членов были вновь приняты». Иначе говоря, заговорщики, согласившиеся в 1821 году с роспуском Союза благоденствия, но потом вошедшие в Южное общество. В разряд «мужей» мог попасть и не входивший в Союз благоденствия заговорщик — в том, конечно, случае, если он «по образу своих мыслей был склонен к принятию республиканского правления за цель». Собственно, «мужи» отличались от «братьев» именно знанием «сокровенной» цели — установления республиканского правления в России.

И наконец, высшая степень — «бояре». «Боярами именовались только те, которые, не признав разрушения общества, вновь соединились». Как подчеркивал Пестель, присуждение состоявшему в обществе степени «боярина» — компетенция Директории. Предполагалось, что обо всех планах тайной организации следует оповещать только «бояр», именно с ними надлежало консультироваться Директории в самых важных случаях. Кроме того, по словам Юшневского, «бояре» имели право принимать новых членов сами собою, давая только знать о том начальнику управы. Прочие же не имели права принимать без дозволения и удостоверения стороною самой управы о качествах предлагаемого члена».