Пест-серебрушка - [59]

– А вы льстец и… до сих пор не представились! – уже обворожительно улыбаясь, произнесла девушка.

– Простите мое невежество! Людвиг Сыллестский! Признанный бастард графа Сыллестского. – Людвиг изобразил уже другой, более сдержанный поклон. – А это мой друг, маг-универсал с потрясающим контролем стихий Пест Средний.

– Что же у вас случилось, что вам нужна непременно моя помощь? – мельком оглядев Песта, спросила девушка.

– Видите ли, у моего друга беда! Он совершенно не умеет общаться с девушками. Он из дальних восточных земель, а там с хорошими манерами совсем плохо. А в обществе хоть чуточку прекрасных дам совсем проглатывает язык и издает непонятные звуки…

– Брешет! – прервал его Пест.

– Вот видите. Не дайте погибнуть заблудшей душе! – Людвиг встал на одно колено и театрально вознес руки к баронессе. – Спасите моего друга и не дайте превратиться в бесповоротного мужлана!

Баронесса звонко рассмеялась, а Пест, совсем растаяв от обворожительного личика баронессы, раскраснелся и упер взгляд в собственные ботинки.

– Вы не подумайте плохого! Ни в коем мере не хотели вас обидеть, но если самая прекрасная девушка в академии будет уделять хоть пару минут на общение с заблудшей душой, я уверен, он познает чувство прекрасного…

– Что же, если заблудшая душа нуждается в спасении, то я помогу вам, Людвиг. – Баронесса обратила свой взор на Песта. – Вы маг-универсал, Пест?

– Гу… Уг… Да! – Кивнул Пест, не поднимая взгляда и еще больше краснея.

– Как интересно! У вас есть наставник?

– Д-д-да! – отрицательно мотая головой, ответил Пест.

– Людвиг! А ведь это действительно запущенный случай! – хмурясь, произнесла девушка. – Что же, если все действительно так серьезно, то завтра я жду вашего друга здесь же… боже, до чего запущенный молодой маг!..

– Всенепременно, сударыня! Я лично притащу его за шкирку, чего бы мне этого ни стоило! – Людвиг ударил в грудь, изображая рыцарское обещание…

– Ты, Лукаша, не чурайся! Я ведь не торгую с тобой. – Пест сидел в маленькой комнате за столом и разговаривал с духом Лукашей. Тот недоверчиво смотрел на белую рубашку из льна, с аккуратной вышивкой на рукавах и воротнике, и вязаную жилетку из зеленой шерсти. – Это подарок.

– Как подарок? За что подарок? – Мотал головой дух. Он все трогал маленькими ручками рубаху, водя пальчиком по вышивке, и не мог поверить, что ему просто так дарят одежду. – Я ведь не сделал ничего!

– И не надо. – Пожал плечами Пест. – Я когда денег еще чуть-чуть соберу – начну тебе домик строить. Мне всего пару золотых не хватает, но это я и сам заработаю.

– Да как же так! Не положено за так одежку дарить! Может, рассказать тебе чего? Может, думу какую надумать не можешь?

– Нет. Все уже придумал и рассчитал. Даже не особо сложно получается. – Снова пожал плечами Пест. – Если неймется тебе, то сам придумай, что рассказать.

Пест достал из-под стола свой заплечный мешок и вынул из него сверток из мешковины. Развернув его наподобие скатерти на столе, он приготовился есть. Уже смеркалось, и ему предстояло обойти все восемьдесят уличных фонарей. А пока он, не чистя кожуры с вареного картофеля, уплетал его за обе щеки, закусывая чищеной луковицей. Периодически он отпивал из кувшина, в котором была простокваша.

– Ты, Пестушка, не по канону ведун. Вот, что глаз режет, когда тебя в первый раз увидал.

– Это как «не по канону»? – проглотив, спросил Пест.

– Ну, ты без вещи, в которой силу ведуны держат. Кто-то палку или клюку себе делает, а кто-то амулет какой или бусы. – Лукаша крутил в руках рубаху и так и сяк. Примерял и рассматривал вышивку, поднося ее к самому лицу. – Я со старшими духами слово молвил, так они мне за учителя твоего Акилуру, говаривали. Я как-никак, а старшим духом стану, если с артефактом у меня выгорит.

– И что они за Акилуру говаривали?

– Говаривали, что когда сильно ворожить ей надо было, то не клюкой она пользовалась. – Лукаша одел рубаху и взял в руки зеленый жилет. Усевшись прямо на стол, рядом с ужином Песта, он принялся рассказывать и поглаживать жилетку. – Был у нее бубен в четыре ладони твоих. На бубне том символы были ведьмачие. Да не простой краской рисованные, а кровью, что у девственниц течет, когда в зрелость входят. На бубне том, по краю, на волос младенческий были закреплены двадцать семь костяшек. Каждая с острым, как игла, концом. Этими костяшками она себе палец колола и символы на бубне обводила… До сих пор духи дрожат от ее ворожбы. До того темная была ворожба ее, что спасу не было. Да и сама Акилура в карман за словом не лезла. Сам-то не видовал, на службе был, но говорят, она самому теней хозяину дулю сунула, когда в тень по делу пришла.

– А где тот бубен, знаешь? – спросил Пест, задумчиво глядя на надкушенную луковицу.

– Так откуда? Тот бубен так тьмой пропитался, что себя осознал. В нем дух темный завелся, и где он, да что с ним, не знает никто. Токмо одно известно, что в тени того духа не было, а значит, бубен цел и дух в нем сидит. А у тебя такой вещицы нет! Вот я про что!

Пест закинул в рот оставшуюся картофелину и запил молоком.

– Есть у меня задумка за такую вещицу, но для нее еще денег надобно, – вздохнув, произнес Пест. – Тут еще и Ратмир решил с меня экзамен спросить сразу за второй круг «Войны»… И посевная на носу…