Песок под солнцем - [19]

— Нет. Сейчас меньше половины. То есть первые лет пять все действительно перешли на Основу, но когда контакт затормозился, большинство вернулось и живет здесь, по эту сторону портала. Они собираются обратить измерения в очередном поколении.

— И что тогда?

— Тогда кошраты постепенно переберутся на Тош. Когда уйдет мое поколение.

— Я хотел бы расспросить тебя, почему застопорился контакт, только мне тяжело думать и дышать.

— Да, сейчас иду. В домах у вернувшихся поддерживается искусственная среда с большим содержанием кислорода, дышать и думать будет легче. А на вопросы о контакте я еще отвечу. А может, даже и не я.

Выложенная кирпичом тропинка ныряет за склон холма и после очередного поворота открывается вид на прозрачные купола, заполненные густой зеленью. Дом Багировой семейки. Наземная его часть — закрытые оранжереи, купола которых в несколько слоев увиты плющом, вырабатывающим кислород. Подземная часть, ночная — спальни. Там воздух подается от электролизной установки; он невкусный, зато позволяет спокойно спать.

— Рафа? Смотрите, кто к нам пришел! — мама Багира, как всегда, шумная и веселая. — Как ты, малышка? Тут про тебя всякие небылицы рассказывают!..

— Я хорошо, Ритрайя. Вот, в гости зашла.

— Заходи, лапочка, заходи. Сейчас пирог с кролом испеку.

— Уф… отвыкла я от духоты.

— Понимаю, все понимаю. Что поделать. Мы, старшее поколение, оказались такими романтиками, — она закатила глаза и кого-то передразнила: — «Ах, контакт! Ах, люди!» А теперь расхлебываем. А вы и вовсе ни в чем не виноваты. Живите там, пока живется. Вон, Багир тоже все к тебе рвется.

— А где он?

— К приятелям убежал. Скоро будет.

— Я подожду его, в верхней гостиной, где резной плющ.

— Хорошо, я предупрежу, что ты пришла. А там и пирог будет готов.

Поднимаюсь по винтовой лесенке в увитый зеленью купол. В тени листьев дышится легко, а удобные кресла, в которые можно забраться с ногами, эта семейка всегда любила. Зову Миха.

— Рафа, где мы?

— Мы в доме семьи моего давнего друга.

— Такой большой дом, и зеленый…

— И семья не маленькая. Две жены, три мужа. И дети: Багир старший, еще две сестрички — Мелана и Амира. Мелана такая же, как мы, а для Амиры родители выправили генокод, обратив изменения. Она уже совсем местная и живет с бабушкой. В доме родителей ей бы дышалось с трудом.

— Погоди, я не понял, сколько жен и мужей?

— Жены — две, мужей — три. Все просто. Я знаю, у людей были приняты только парные семьи. Но у вас до сих пор не было слияния.

— А при чем тут слияние?

— Оно навсегда. До самой смерти. У вас семьи могли быть разделены. А со слиянием вариантов нет.

— На Основе в древние времена тоже по закону семьи создавались на всю жизнь, но они все равно были парными.

— «По закону» — это другое. Я читала сборники старинных человеческих анекдотов про «любовника в шкафу». Раз над этим шутили, значит, оно было.

— Ты хочешь сказать, что в условиях слияния «любовника в шкафу» не спрячешь?

— Не спрячешь, не пригласишь, даже подумать тайком об этом невозможно. Ложь в семье вообще невозможна получается. Ты услышишь, если я о чем-то примусь упорно думать. А уж влюбленность супруга не заметить вообще никак.

— То есть влюбленностей у вас не случается?

— Почему не случается? Всякое случается.

— И что тогда?

— Ну предположим, я в кого-то влюбилась. Что ты будешь делать… муж мой?

— Ох. Я не думал о себе как о твоем муже…

— А так оно и есть. И что ты станешь делать, если я влюблюсь?

— Не знаю. Постараюсь уйти и не мешать тебе. Если ты меня перестанешь любить.

— Во-первых, ты не можешь уйти, слияние неразрывно, от него не спрячешься. А во-вторых, что значит «перестану любить»? Вспомни слова клятвы: «я — это ты, ты — это я». Ничто никуда не уходит. И моя влюбленность становится нашим общим вопросом. Справишься?

— Почему ты так настойчиво меня об этом спрашиваешь?

— Потому, что вопрос актуален… Багир мне очень дорог. Это не влюбленность, но и не только дружба. Нечто большее.

— …

— Молчишь? И ругаешь себя за что-то. Почему?

— Ну, если бы я тебя не увез тогда, то не путался бы у вас под ногами.

— Ты жалеешь о том, что было?

— Нет. Я, наверное, эгоист… и это… все, что говорят наши женщины о мужчинах.

— Не-е-е. Ты как раз правильный и Багир тебе обрадуется. Понимаешь, я хочу предложить ему слияние. Прямо сейчас, пока мои родители не сообразили, что я затеяла. А потом поздно будет, я получу право находиться среди людей и с тобой.

— О-ох…

— А вот и он, кстати. Смотри моими глазами, только недолго. Мне с ним говорить надо, а не пугать странным взглядом.

В оранжерею вбежал высокий и стройный кош, одетый в одну набедренную повязку. Почти человеческий цвет лица, «разбавленный» легкими линиями рисунка на лбу и скулах, контрастировал с ярко-зеленой шерстью, так что казалось, будто на человеке надет экзотический комбинезон. Четкие и одновременно какие-то скользящие движения, внимательный взгляд. «Я тебя понимаю, да…» Присутствие Миха в сознании исчезло.

— Рафа, ты решила перебраться к нам? — он легко прикоснулся к моей щеке ладонью. — Близкое общение с людьми перечеркнуло твою надежду на успех контакта?

— Напротив, Баг. Я пришла позвать тебя с собой, — улыбаюсь, глядя на его недоумение.