Песок и время - [35]

— Да… капитальный ремонт.

— Командир, — позвал стоявшего возле Андрея молодого лейтенанта. — Одному агрегату хана: тосол в масле, видимо, перегрели двигатель при запуске, или некачественные прокладки поставили при ремонте. Надо разбирать и смотреть, что с поршневой группой. Но уже сейчас могу сказать: раз при работе двигателя из горловины масляного бака выливается масло с примесью тосола, то один поршень наверняка оплавился. Можно смело этот агрегат вновь на капитальный ремонт отправлять.

— А второй двигатель? — почесывая затылок, спросил командир дивизиона.

— Сейчас и до второго очередь дойдет. Сын? Ты как?

— Нормально, папа, только голове жарко немного.

Мартынов снял свою кепку и надел ее на сына.

— Пойдем, я тебя к дяде Ивану в кабину управления отведу, там прохладней. Иван, — крикнул Сергей, открывая дверь кабины: — Пусть Андрей с тобой побудет в кабине. Включи кондиционер.

Машанов подхватил Андрея и усадил к себе на колени перед экраном индикатора кругового обзора.

— Смотри, Андрюшка, вот эти точечки — это самолеты…

Сергей тем временем, вернувшись на электростанцию, запустил второй агрегат и, убедившись, что двигатель работает нормально, нажал на кнопку возбуждения генератора. Вольтметр на щитке местного управления показал напряжение 220 вольт.

— Хорошо, — прошептал Мартынов. — Смотрим дальше… — Иван! — взяв в руки микрофон громкой связи, запросил кабану управления. — Я перехожу с сети на дизель. Смотри, что там у вас? Иван???

— Что орешь? — заглянул в кабину Машанов. — Ничего у нас… нет питания.

— Сын с кем остался?

— Саня Кофанов его бутербродами кормит. Твои предложения по неисправности?

— Давай, Ваня, проверим на борту распределительной кабины наличие напряжения.

Взяв в руки прибор АВО-5, Сергей спустился вниз и открыл крышку люка.

Иван, помогая товарищу, поочередно проверил фазы на всех кабельных зажимах.

— Все ясно: где-то между генератором и клеммной коробкой разрыв питания. Надо вскрывать внутреннюю обшивку.

— Вскрывать так вскрывать, — ответил Сергей.

Арабы столпились возле кабины, наблюдая, как советские специалисты, вооружившись инструментом, колдуют возле электростанции.

— Смотри! — выругался Иван.

Вскрытая обшивка кабины обнажила внутреннюю проводку. Толстые и тонкие разноцветные жгуты кабеля, уложенные в желобах, тянулись во все стороны, как паутина.

— Вот, все три фазы наброшены на контактную плату, но не прикручены гайками. Да что же это такое! Безобразие!

Сергей жестом подозвал командира дивизиона и показал на представшую перед их глазами картину.

— Можешь вызывать Аттика. Явно налицо опять преднамеренный вывод техники из строя, — гневно сказал Мартынов и пошел вместе с Иваном в сторону кабины управления.

Андрей доедал огромный бутерброд с яичницей с помидорами, запивая мандариновым соком.

— Папа, будешь? А то в меня уже не лезет, — и протянул отцу остаток бутерброда.

— Спасибо, сынок! Ну как, понравилось тебе здесь?

— Да, очень, только дизеля твои рычат, словно львы и дым из выхлопных труб воняет, — произнес мальчик, затыкая нос перепачканными пальцами.

В один из выходных дней Мартыновы собрались на море. На пляже под палящими лучами июльского солнца загорали семьи специалистов. Огромные волны накатывали на белоснежный песок, шумели, сливаясь в единое целое с гомоном детворы, плещущейся у берега. Поодаль на барханах расселись местные жители мужского пола — наблюдали, как отдыхают европейцы. Сами они в большей своей массе плавать, живя у моря, не умели. Разинув рты, вглядывались, как пловцы заплывали вдаль от берега, ныряли с маской и трубкой, занимаясь подводной рыбалкой. Мартынов, взяв в руки большую, надутую воздухом камеру от автомобиля, потянул Таню в воду.

— Кайф, такие волны. А вода, вода изумрудная, теплая, теплая, — качаясь на волнах, восхищалась Татьяна.

Сергей, плывя рядом, тянул жену на круге все дальше и дальше в открытое море.

— Сереж, может, хватит? Дальше уже Италия!

— Смотри, Андрей на берегу какой маленький-маленький, — выплевывая соленую воду, ответил Мартынов.

Их сын стоял по колено в воде, одной рукой прикрывая глаза от солнца, а другой призывно махал родителям.

— Боишься, что заблудимся?

— С тобой разве можно заблудиться? Но все же давай вернемся, Сереж. Ребенок волнуется. Да и меня что-то укачало.

Сергей, подтолкнув камеру к берегу, спросил:

— Ты не беременна случайно?

— Я тебе покажу сейчас, беременна, — воскликнула Таня и, утопив голову мужа в воду, спрыгнула с камеры и быстро поплыла к берегу.

Возвращаясь домой, Сергей и Таня хохотали, глядя, как Андрей подпрыгивает, словно кузнечик, на раскаленном песке, с упорством отвергая предложения родителей надеть кроссовки.

— Дурашка, ожоги ведь будут, — сказал Сергей и, подхватив сына, посадил его себе на шею.

Ночью Мартыновы проснулись, сын ворочался и плакал.

— Температура у него, — прошептала Таня.

— Что у тебя болит, сынок? — спросил заплаканного Андрея Сергей.

— Зуб, — хныча, ответил мальчишка.

Таня дала ему таблетку анальгина и забрала к себе в кровать:

— Спи, завтра к врачу пойдем.

— Ага, пойдем, не все так просто. Это тебе не Туапсе — спустился с горочки и вот она, стоматология. Мне придется у Ковалевского завтра с утра пораньше отпрашиваться, — сказал Сергей, пытаясь заснуть.