Песок и пепел - [52]

Но едва я делаю первый шаг, как из-за здоровенной глыбы с острыми краями показываются сразу четверо — наш капитан собственной персоной, боцман «Тангасты» и с ними двое матросов.

— Вы живы, господин барон! — с чувством восклицает Менален, бросаясь к Фогерену, и тут же меняется в лице, поняв, что тот лежит не просто так. — Что с вами?

Впрочем, он почти сразу понимает — что.

— Однако… — изрекает он, бросая свой собственный мешок рядом с нашими и присаживаясь на камень. — Что делать будем?

— Таннер хотел пройти вдоль берега, поискать кого-нибудь еще, — говорит барон.

— А по возвращении я собирался собрать обломки в прибое и развести огонь. Все равно один бы я господина барона наверх не втащил бы. Хотя оставаться тут не хочется. А если прилив?

— Ясно… — говорит капитан. — Насчет приливов в этих местах не знаю, но ты дело говоришь — не стоит тут сидеть и ждать. Но и просто уйти мы прямо сейчас не сможем. Давайте сделаем так. Двое остаются здесь и собирают все, что сгодится на дрова или чтобы носилки соорудить. И двое пойдут поищут других, если кто еще спасся, из других шлюпок. Из нашей-то больше никто… Я человек старый, мне по такому песку ходить тяжело, особенно если далеко. Я бы лучше остался. Тут перевязку барону надо сделать — это я могу.

— Тогда я на поиски пойду, — говорю, — меня хотя бы в лицо хорошо знают и граф Урмарен, и госпожа маркиза, и их люди.

— Да и мои тоже смотрели, как вы там на корме куролесили, — соглашается Менален. — Верно, тебе надо идти. Но одному все же опасно. С тобой Бирел пойдет. И не спорь, — говорит он молодому матросу, которого выбрал мне в попутчики. У тебя ноги покрепче, а доски и обломки и мы соберем.

— Как пойдете? — это он уже мне.

— Думаю, сначала проверим берег на две-три тиги в ту сторону, откуда вы пришли, потом вернемся, передохнем и в другую сторону сходим. Заодно и место для подъема поищем. Если никого не встретим, будем выбираться сами.

— Дело говоришь, — соглашается Менален. — Ладно, нечего рассиживаться.

Капитан, боцман Кортен и остающийся с ними Тахур — матрос постарше, по-моему, из машинной команды, — идут к воде. А мы с Бирелом уходим вдоль берега на юг.

Идем медленно. По вязкому песку, да еще и петляя среди камней, особо не разгонишься, но мы и не спешим — пройти предстоит много, силы стоит поберечь. Первый час мы видим только камни и песок, слева — накатывающие на берег волны, справа — почти отвесная стена, которая почти нигде не опускается ниже верхушек мачт безвременно погибшей «Тангасты». Когда я уже всерьез начинаю задумываться о том, не повернуть ли обратно, в каменной стене обнаруживается расщелина. При ближайшем рассмотрении она оказывается отдаленным подобием обычного оврага. Конечно, пробраться там будет нелегко, особенно с человеком на носилках — которые, к слову, еще нужно будет соорудить — но все же это уже что-то. Бирел предлагает вернуться. Мол, никого мы уже не найдем здесь, а нам еще в ту сторону идти в такую же даль. Что ж делать? Я вижу, что он устал. Если пройдет еще тигу на юг — назад, чего доброго, его еще и тащить придется.

— Ладно, — говорю, — остаешься здесь. Ждешь меня. Отдыхаешь. Но не спишь. Да, еще — один в расщелину не лезешь.

— Долго ждать?

— Пока не вернусь. Ты что будешь капитану говорить, если один придешь?

Он молчит — возразить нечего. С другой стороны — а если и правда не приду?

— Ладно, ждешь, пока темнеть не начнет. Не появлюсь — тогда возвращаешься к остальным. Ясно?

Он кивает. Оглядевшись, предлагаю ему не сидеть прямо тут, а спрятаться в устье расщелины — и никто чужой не увидит, и ветер там не так донимает, как на открытом месте. Помогаю ему там устроиться и замаскироваться и спускаюсь обратно на «пляж».

Для себя решаю, что пройду еще тигу и поверну обратно. В конце концов, я тоже не машина.

Опять песок и камни. Хорошо хоть ноги пока еще не напоминают ведра, полные свинца. Но к вечеру наверняка будут напоминать. Впрочем, до вечера еще нужно дожить. С такими веселыми мыслями я взбираюсь на преградившую мне путь каменную баррикаду и… вижу полуразбитую шлюпку с «Тангасты». Примерно в полусотне шагов. А у подножия моей баррикады сидят маркиза и обе ее служанки. Спиной ко мне. Связанные. Возле них свалены какие-то мешки. До женщин — шагов двадцать. Возле них охранник в незнакомой униформе, с револьвером в руке. А люди, одетые в такую же чужую униформу, гонят к воде матросов и парней из графской дружины. Это что же происходит? И где в таком случае Тилен с Ксивеном? Они что, не сели в одну шлюпку со своей госпожой?

Совсем близко от уреза воды на волнах покачивается катер с вяло пыхтящей трубой. Флагшток пуст. У горизонта виднеется темный силуэт военного корабля. Похоже, тот самый «имперский пограничник». А мы-то надеялись…

Офицер, командующий чужаками, что-то говорит. Что — не разобрать, но голос у него мерзкий. Рядом с ним — какой-то худой гражданин в плаще, с накинутым на голову капюшоном. Маг, что ли? Чужаков — семь человек, считая офицера с колдуном. Плюс еще двое или трое на катере.

Чужаки вдруг вскидывают винтовки. Залп. Кто-то из наших падает, уцелевшие бросаются на стрелков, но… Еще залп. Еще. Офицер тоже стреляет — из револьвера. Визг женщин. Офицер и колдун идут к воде. Наверное, чтобы убедиться, что убиты все. Офицер тянет из кармана мундира пачку с патронами — похоже, опустошил барабан.