Песок и пепел - [25]

Странным образом ни с кем не схлестнувшись, я за несколько бесконечно долгих мгновений преодолеваю пространство, отделяющее меня от барона и его назойливых собеседников. И очень вовремя включаюсь в их спор — Фогерен, угомонив одного оппонента, не успевает увернуться от другого, лезвие вспарывает ему рукав, летят брызги крови. Барон отступая, натыкается на лежащее позади него тело с графским гербом на груди, валится назад. Третий бандит с радостным воплем поднимает меч и устремляется к упавшему… И напарывается грудью на лезвие моей сабли. Вытаскивать саблю обратно некогда — на меня летит тот умник, что испортил барону костюм. Подхватываю меч его подельника, еще не выпавший из ослабевшей руки. Раскручивать чужое оружие в каком-нибудь красивом фехтовальном финте некогда, и я просто втыкаю меч умнику в брюхо, едва успевая уйти в сторону от траектории его замаха…

Крики, стоны. А вот звон металла явно стихает. Вижу Киртана, помогающего барону подняться. Хонкира, сидящего на земле и придерживающего руку. Слух внезапно фиксирует возобновление стрельбы. Я оборачиваюсь и понимаю, что это уцелевшие нападавшие пытаются сбежать, а мои попутчики, наконец-то получившие возможность перезарядить оружие, старательно им в этом мешают. Я наконец-то вытаскиваю свою саблю из груди мертвеца и вытираю кровь об его одежду. Сам виноват.

Похоже, удача и правда на моей стороне.

Что удивило лично меня в первый момент — ни один конь не пострадал. По крайней мере, всерьез. Похоже, нападавшие рассчитывали если не самим ими попользоваться, то выгодно продать. С людьми было хуже. Нашей компании повезло. Барон и Хонкир отделались эффектными, но малоопасными ранами, Киртан умудрился всего лишь получить той жердью по голове, но бандит явно недооценил прочность его черепа. Впрочем, у него на это было всего лишь несколько мгновений — пока обиженный Киртан не вычеркнул его из числа живых. Меня, похоже, и вовсе ничем не задело. Маркиза подошла к нам вся растрепанная, грязная, но жутко довольная. Как оказалось, своей почти декоративной шпагой она умудрилась заколоть одного любителя женской красоты. Обладательница же кислой рожи, заполучив трофейный кол, тоже весьма успешно отмахивалась им от разбойничков и двоих-троих изрядно им приложила. Юная служанка похвастаться героическими деяниями не могла, но хотя бы не пострадала. Телохранители маркизы были перемазаны кровью с ног до головы, но я видел, что кровь исключительно чужая.

Графской свите досталось куда больше. Шестеро убитых (впрочем, половина полегла в самом начале, как я понял — их сняли лучники), трое раненых тяжело, отсутствием ран мог похвастаться лишь сам Урмарен, уже знакомый мне лысый тип, где-то потерявший свой плащ, да еще пара человек. Даже лекарь был ранен, по счастью легко. Сейчас он с человеком в балахоне, похожем на монашеский, переходил от одного раненого к другому. Раненых было много. Торговцам не повезло особенно. Не знаю, можно ли говорить, что их фуры интересовали нападавших больше всего, но там бандиты не церемонились. Добрая треть торговой братии полегла во время боя, еще трое вряд ли доживут до заката. Конных охранников выбили больше чем наполовину, из семи возниц двое уже никуда не доедут, еще трое не скоро смогут взяться за вожжи. Дороговат груз выйдет…

Впрочем, бандитам повезло еще меньше. Люди графа насчитали почти три десятка трупов. Семерых взятых в плен — все с ранениями разной степени тяжести — ждала тюрьма в ближайшем городе, суд и, скорее всего, виселица. Допрос, при котором мне позволено было присутствовать, показал, что сбежать удалось примерно десятку самых сообразительных, включая атамана.

Все могло выглядеть как случайное стечение обстоятельств, если бы один из пленных, видимо, больше других желавший облегчить свою участь, не проговорился, что несколько дней назад к их атаману приезжал какой-то чужак, которого охранял десяток наемников, и о чем-то долго говорил с атаманом. Причем пленный был уверен, что гости пожаловали со стороны Мелаты — потому что сам с товарищами встречал их на тракте. И уехали они обратно в ту же сторону. Так что нападение явно не могло быть следствием плодотворного сотрудничества атамана с владельцем так не понравившегося мне постоялого двора. Тут следовало брать выше. Вопрос — как высоко?

Спустя два часа наш конвой неспешно трогается дальше, увозя с собой пленных. Граф объявил о своем твердом намерении передать их правосудию. При мертвецах остаются трое из графской свиты и четверо из торговой братии. Как мне объясняет Хонкир (пока мы проезжаем злополучный поворот, где голову нашего конвоя встретила засада), из ближайшего села пришлют повозки, чтобы забрать тела — здесь никого закапывать не будут, даже бандитов. Насчет бандитов мне, в общем-то, понятно — возможно, получится кого-то опознать. А остальных зачем куда-то везти? Какая разница — могила у дороги в глухом лесу или могила, пусть и на кладбище, но тоже вдали от родных мест? Допустим, граф может позволить себе поиграть в благородство, и отправить тела в свое поместье — если погибшие были его земляками или у него для таких отдельное место на кладбище. А купцу это зачем? С родственниками убитых ссориться боится? Так вроде ж знали, на что подписывались, когда нанимались.