Песочные часы с кукушкой - [9]
Клюев тяжело вздохнул с сожалением, поскольку и сам наследника не имел, да и печально было от такой новости, но пометку мысленную сделал – узнать через свои каналы, как там держится фирма Беккера. Может, настало время выдвинуться вперед? Тем более что Шварц изобрел такое чудо…
Не успев как следует поразмыслить об изобретателе и новых перспективах, Карл Поликарпович услышал в прихожей звонок. Он поерзал в кресле, прислушиваясь к тишине дома, потом крикнул:
– Марта!
Экономка то ли ушла по делам, то ли не слышала звонка, а Настасья Львовна, жена Клюева, была на еженедельном собрании «Женского общества». Ворча, фабрикант выбрался из кресла и пошел открывать сам. За дверью, под огромным черным зонтом, от которого со звонким стуком отскакивали капли дождя, стоял улыбающийся Шварц собственной персоной.
«Помяни черта…», – промелькнуло в голове у Клюева, но он тут же устыдился своих мыслей.
– Яков, как я рад! Не ожидал…
– Как снег на голову, Карл, признаю. Что ж, впустишь?
– Конечно! Проходи, дорогой мой! – Карл Поликарпович посторонился, впуская гостя. – Бабы мои как сквозь землю провалились… а я твоей машинкой пользуюсь, очень мне нравится.
Изобретатель сложил и отряхнул зонт, вошел в прихожую и опустил его на подставку.
– Я бы сейчас выпил горячего, Карл, – признался он с виноватой улыбкой. – И еще раз прости, что без предупреждения. Не мог себе отказать в удовольствии – про меня статья вышла.
Он похлопал по груди, во внутреннем кармане пальто захрустело.
Усевшись в гостиной, друзья с удовольствием выпили чаю, и, наконец, Шварц развернул газету.
– Тут на английском, Карл, так что буду тебе читать с переводом. Кстати, сразу к тебе вопрос – уж не ты ли прислал эту журналистку?
– Нет, Яков, и без меня слухами земля полнится, – хитро улыбаясь, ответил Клюев. – Ты у нас самый перспективный молодой ученый. Там, глядишь, после статьи и в Совет Представителей войдешь.
Этим предположением Карл Поликарпович, честно говоря, польстил другу. Если дело касалось науки, изобретений и механизмов, тут Яков мог кого угодно за пояс заткнуть. Но вот в политике был «ни в зуб ногой». Шварц будто прочел его мысли и замахал в ужасе руками:
– Бог с тобой, Карл! Уж лучше ты… я там запутаюсь, наворочу дел. Мне оставь мои машинки, а управлять – это твое призвание.
– Ну, до избрания в Совет далеко, это я так прибавил, для красного словца, – смутился Клюев. – Хороши мы, уже должности делим, а между тем даже от комиссии еще не отбились…
Шварц намек на свое новое изобретение пропустил мимо ушей; набив рот печеньем, замычал довольно. Прожевав, добавил:
– Если предложат – к тебе направлю. Скажу – мой друг Клюев сочетает в себе и острый ум, и руководящие способности… что чистая правда. Ну, о статье. Автор – Джиллиан Кромби. Приятная молодая особа. Точно не ты прислал?
Фабрикант замотал головой и, скрестив пальцы на животе, приготовился слушать.
– «На острове Святой Марии, уже в течение трех лет известном всему миру как „Остров Науки“, в самом противоречивом и многообещающем секторе, представленном русскими исследователями, появилась фигура, привлекшая внимание не только ученой верхушки, но и корреспондента нашей газеты. Фигура эта – русский исследователь Джейкоб Шварц»… Джейкоб – это наш «Яков» по-английски… «Этот молодой человек возник словно из ниоткуда, сразу захватив умы общественности яркими, новаторскими изобретениями…»
Карл Поликарпович слушал и кивал, соглашаясь с каждым словом. Якову он сказал правду – о журналистке до сегодняшнего дня он и слыхом не слыхивал, да и газету их не покупал, поскольку с языком были трудности. Статья была выдержана в восхищенно-легком стиле: мисс Кромби рассыпала восторги, но делала это так естественно, умеренно и уважительно, что назвать статью «льстивой» не повернулся бы язык.
Яков дочитал, сложил газету и потянулся за печеньем.
– Что скажешь, Карлуша?
– Хорошо пишет. Хвалит, но не подлизывается. – Ответил фабрикант. – И правда, не имею я к этому отношения, – добавил Клюев, заметив, что Шварц смотрит на него испытующе. – Не знаю я этих Кромби. Как бы я с ней договорился? Картинки нарисовал? Ты ж знаешь, я по-ихнему только «плиз» да «сеньку» знаю.
– Верю, верю. – Засмеялся ученый. – От твоего «сеньки» Жака в дрожь бросает, а он ко всякому привычный… Но то, что ты не знаком с таким добропорядочным и весьма полезным семейством – большое упущение. Знаешь что, друг мой? Одевайся, да поедем к ним, нанесем визит вежливости. Адам как раз в машине на улице ждет.
– Стоит ли… – засомневался Карл Поликарпович, но исключительно из лени, потому что пригрелся уже в домашнем халате, и от чаю разомлел.
– Стоит, стоит. – Твердо сказал Яков. – После такой статьи даже простого «сеньку» не сказать – это никуда не годится. Я в прихожей подожду тебя.
Карл Поликарпович постарался не ударить в грязь лицом, оделся даже можно сказать, что шикарно. Яков вон, заметил он, тоже с иголочки – пальто двубортное, цилиндр, темно-серые брюки в полоску, визитка и галстук шелковый. Небось без предупреждения – это он к Клюеву, чтобы вроде между делом предложить прогуляться; а газетчику заранее записку послал. «Яков, шельмец, – с теплотой подумал Клюев, – знает меня, как облупленного. Я бы точно, узнав о его планах, отговорку бы нашел…».
Обычный мир, обычное королевство… Знать и крестьяне, купцы и ученые, исследователи новых территорий и поэты живут сравнительно мирно уже много столетий. Но в смежной реальности находится мир, полный Ничто, что желает стать Чем-то. И через возникающие «проколы» в реальности все новые и новые твари проникают в Вердленд. Небольшая группа магов защищает обывателей, справляясь с опасностями по мере сил.Никто не знает, откуда взялись маги в Вердленде, однако с давних времен они — когда явно, когда скрытно — участвуют в судьбах как страны и ее правителей, так и простых, незначительных на первый взгляд людей.
Рассказ о Тео, Сером маге. События, описываемые в рассказе, происходят незадолго до того, как она встретилась с Гринером.
Когда правду невозможно поведать, а ее сокрытие оборачивается предательством, когда ошибки прошлого возвращаются и наносят удар исподтишка, только доверие к друзьям может спасти. Но соратники становятся врагами, а враги – опорой в трудное время. Мир перевернулся, мир находится в опасности – и никто не может заранее знать, где лежит путь к его спасению. В жарких пустынях Араханда? В памяти Белых? В сердцах тех, кто, несмотря ни на что, верит друзьям?
Ученики уходят, но всегда возвращаются. Другое дело — какими? Старые ошибки, новые испытания. Тео придется приложить все свои силы к тому, чтобы война не захлестнула Вердленд, а Гринеру — понять себя. И обоим им предстоит пройти долгий путь. Потеряют ли они друг друга в приключениях, странствиях и опасностях? Или, наоборот, найдут новых друзей?… И можно только надеяться, что ты жертвуешь близкими людьми ради чего-то по-настоящему важного. Но уверенности нет, и совета ждать неоткуда. Что в конечном итоге окажется важнее — мир в королевстве или понимание души того, кто рядом? Время покажет…
Он оставил трон и свое королевство, чтобы стать актером. Бросил ремесло лицедея, получив в дар бессмертие от поклонника своего творчества. И сбежал на самое дно трущоб Дор-Надира, где обрел дружбу, смысл жизни и самого себя. И, снова все потеряв, обратился к магии, чтобы найти способ покончить с бессмертием… Это история Джоселиана Первого, короля Невиана, для друзей и учеников — просто Джока. История его взлетов и падений, поисков и скитаний. История, которая растянулась на сто шестьдесят лет…
Из 2017-го в 2000-й. Шанс изменить хоть чуть-чуть жизнь к лучшему? И не только свою? Потому что "За державу обидно"? Да, обидно. И за соседей, с которыми жили хоть и не душа в душу, но хоть за чубы и бороды друг друга не таскали. Пусть хоть в сказках жизнь будет лучше, чем на самом деле.
Опубликовано в альманахе "Искусство революции" № 1, 2018. Взяли силы, науке неведомые, да перенесли дьяка Опричного Приказа в эпоху товарища Сталина.
ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК 1998, том 68, № 11 Предлагаемая читателю статья одного из виднейших славистов XX в., нашего соотечественника Александра Васильевича Исаченко (1910–1978), необычна по жанру. Этот жанр в современной терминологии можно определить как опыт построения "виртуальной" истории России. Опубликована она была четверть века назад в "Венском славистическом ежегоднике" к очередному VII Международному съезду славистов в Варшаве в 1973 г.
«Желтая пыль» — душераздирающая исповедь подростка, подвергавшегося систематическому физическому и эмоциональному насилию.
Историю Руси и России формировали из легенд далекого прошлого и мифов недавнего времени. Легенды все-таки не история, как бы красиво они ни звучали. В этой книге вы познакомитесь с истоками и некоторыми авторами мифов, положенных в основу общепринятой истории Руси. Если задуматься без оглядки на пропаганду и общественное мнение, то история Руси окажется не той, к какой нас приучили с детства.
Что будет, если в городе годы подряд будет идти дождь, что рассказывают во время экскурсии потомственные русалки, как не сойти с ума в Питере — ответы на все эти животрепещущие вопросы в книге смешных и очень петербургских историй о временах года, временах города и не только.