Песочные часы с кукушкой - [7]

– Осторожно, – предупредил Шварц, а Джилл зачеркала в блокноте. – Это кислота. Позвольте, я возьму вас под руку.

И он повлек ее к дальней части помещения, лавируя между столами. Скрипнула дверь, и в лабораторию вошел тот, чернявый, что встретил журналистку. «Как же его зовут? Жан? Жакоб?», – подумала Джилл. В одной руке он держал кухонную лопатку, в другой – пучок проводов.

– А вот и Жак, – прокомментировал появление своего помощника ученый. – Как у вас дела?

– Адам печет булочки, я борюсь с лампами наверху. О… – Жак уставился на Джилл, будто видит ее впервые – с удивлением и даже некоторой неприязнью. – Газетчица еще здесь? То есть, мисс Кромби.

– Я показываю ей лабораторию. И хочу сделать подарок. – Шварц поднял со стола какую-то деталь и, к ужасу Джилл, запустил ее в помощника. Тот ловко увернулся и медная трубка с грохотом ударилась в стену. – Исчезни.

Помощник оскалился в улыбке и нырнул за массивный шкаф. Джилли подняла беспомощный взгляд на ученого, и тот поспешил ее успокоить:

– Ничего страшного. Он может быть и милым, когда захочет, но сегодня, видимо, встал не с той ноги. Ах да, подарок. Достаточно небольшой, но все же не настолько, чтобы вы сами его унесли, так что я пошлю Адама вас проводить.

Шварц подвел девушку к столу, сдернул белую ткань с какого-то агрегата, улыбаясь с видом крайнего удовлетворения, словно дядюшка, преподнесший подарок на Рождество. Джилл уставилась на странную конструкцию из трубок, оплетенных металлической проволокой, с чайничком наверху. Недоуменно закусила кончик карандаша.

– Аппарат этот очень прост в использовании. Я пока не придумал ему название – разрываюсь между «Чаеразливалкой» и «Часо-чайником». Хотя, можно дать ему имя, не имеющее отношения к его функциям, просто красивое и звучное. Например, «Сцилла». Вы заметили, что многие называют свои компании, либо же изобретения именами, взятыми из книг, нисколько при этом не интересуясь смыслом или же происхождением оных? Я, например, недавно видел магазин модной одежды на Виндзор-стрит, он назывался «Фобос». И его владелец, судя по всему, поленился открыть словарь и прочитать, что в переводе с греческого это значит «Ужас», и подобное имя носил один из сыновей Марса, или же Ареса, бога войны. А мы… – тут Шварц заговорщически подмигнул Джилл, – назовем так наш аппарат сознательно. Это будет наш маленький акт сарказма.

– Но что он делает? – тихо спросила девушка, обходя изобретение.

– Разливает чай. В пять часов пополудни, как и полагается. Видите – там есть часы? Даже два часовых механизма, при желании можно выставить другие на утро. Ставите стрелку будильника на пять… заводите часы. И – time’o’clock, чайник разогревается, а затем наливает чай, остается только подставить чашку.

– Это… прелестная вещица, но, право, я не могу…

– Очень даже можете, мисс Кромби. Отказа я не приму. Передавайте привет дядюшке, со всем уважением.

Шварц достал из кармана колокольчик, позвонил. Менее чем через минуту (в которую мысли Джилл были заняты сочинением подходящего повода отказаться от подарка) в лабораторию зашел молодой человек приятной наружности, в хорошо сшитом костюме. Волосы его и руки были в муке.

– Проводи мисс Кромби домой, Адам, – попросил ученый. – И возьми с собой ее подарок, вот он. Заверни хорошенько, чтобы не разбить, и инструкцию положи внутрь упаковки.

Дальнейшее – возвращение в прихожую, сборы, прощание с ученым, – Джилл помнила смутно. В память врезалось почему-то, как она стояла у зеркала и пыталась в полутьме приколоть булавками шляпку, а та все сползала, да то, как шелестела обертка из бумаги, в которую был завернут подарок. Мистер Адам терпеливо ждал, пока Джилл накинет пелерину, затем вежливо открыл перед ней дверь.

На улице оказалось неожиданно свежо, и журналистка глубоко вздохнула, испытав облегчение – хотя, находясь в доме, и не подумала бы, что там душно. Она зашагала по тротуару, слегка влажному и чисто выметенному – лишь несколько желтых листьев прилипло к бордюру.

– И как вам… работать у мистера Шварца? – вежливо поинтересовалась Джилл, запрокидывая голову, чтобы взглянуть в лицо Адама.

– Хорошо, – ровно ответил тот, и покрепче прижал к груди подарок. – Очень хорошо.

– А сами вы открытия делали?

– Я… – Джилл показалось, что молодой человек с трудом подбирает слова. – Я… не способен. Извините.

– О… это, конечно, не ваша вина. Должен быть талант… но у вас он, наверное, лежит в другой плоскости?

– Лежит. – Задумчиво подтвердил Адам. – В землю не зарыт. Я стараюсь. – И вдруг: – Булочки вкусные?

Джилл моментально покраснела, уши стали горячими. «Издевается», – подумала она, но взглянув в лицо юноши, натолкнулась на добродушный, открытый взгляд. И, неожиданно для себя самой, спросила:

– Я вам нравлюсь?

Тот, прежде чем ответить, подумал. И это Джилл понравилось. Значит, не просто вежливая отговорка, или галантность, он ответит честно.

– Да. – Сказал Адам. – Вы приятная личность, очень.

Девушка кивнула и зашагала дальше. Мимо проехала ровным строем русская конная полиция – те самые казаки; только, в отличие от страшных рассказов вполне милые, улыбчивые и одновременно строгие.