Песочное время - рассказы, повести, пьесы - [20]

- С ума сойти...

Мне вдруг сделалось скучно. Этот черный (вернее смуглый, но все равно), с его ролью раба-эрудита, надоел мне. Я взял кейс и пошел к двери.

- О, сударь, постойте!

- Что еще?

Ведь я, кажется, расплатился с ним?

- Ваш коктейль, сударь! это подарок. А у меня хобби: вы не позволите взглянуть на линии ваших рук?

А, хиромант... Впрочем, в этом месте это, должно быть, занятно. Он с почтением рассматривал мои ладони. Его собственные были как померанец.

- Да, - изрек он, - не похоже, чтоб вы хотели скорей помереть.

- Я и не хочу, - сказал я. Я также не хотел той бурды, что он намешал мне. Потом все же выпил. Сок был вкусней.

- Раз так, то желаю удачи.

- Спасибо, Мак.

Я наконец вышел за дверь. Кристалл аэропорта остался сзади - вместе с прохладой и тенью. Горячий воздух ожег мне лицо. Без посредства кондиционера я тотчас постиг смысл слова "жарко". Вокруг, сколько хватало глаз, простиралась голая, как пол, равнина или, возможно, пустыня: я не был уверен в том, чт( именно вижу. Из географии я знал, что то и другое могло здесь быть. Возможно, это было плато. Горизонт был украшен зубчаткой города. На стоянке плавился единственный автомобиль. К счастью, в нем был шофер. Я сказал, что мне нужно в отель - в любой, по его вкусу. Он скосился через плечо. Что ж, лицо парижанина, средних лет. Никаких каверз крови.

- Мсье прибыл из Штатов?

- Да.

- Хорошо. Это будет вам стоить...

Он назвал цену. Я кивнул. Система охлаждения в салоне работала отлично. Шоссе было прямым, как меч.

Позже мне пришлось убедиться, что дорога от города до аэропорта занимает что-то около получаса. Но тут, вероятно, я уснул. И вдруг, открыв глаза, увидел слева огромные буквы "THANATOS" (их тени были вдесятеро длинней их), а чуть дальше за ними - черный обелиск.

- Основатель, - кашлянув, сообщил шофер. Мы въехали в город.

Бюст мне представился похожим на негатив. Я не успел рассмотреть черт - город обступил нас. И все же я обернулся. Иегуда Штильман. Местечковый еврей - откуда-то из-под Полтавы. Мы почти земляки. Воображаю: помесь птичьего с детским в лице и непременные дуги очков. Руки интеллигента. Был увезен в несознательном возрасте в Штаты, но уже в двадцать лет известный архитектор. Толстая мама горда. Кажется, это он придумал самомоющиеся тротуары (апробация - Токио, Амстердам). Самодвижущиеся были и до него. Он только смешал все вместе в своем иудейском тщании сделать рай на земле. Израиль не поддержал: дорого, мало места, к тому же сефарды против (возможно, все было не так). Был выбор: Индия либо Австралия. Индию он не любил. Зато пустыня - библейский эквивалент свободы - взволновала его. Еще и сейчас в город возят студентов, обучаемых архитектуре. И все же провал был полный - настоящий крах. Пять лет в городе никто не жил. Улицы заносило песком. Иегуда исчез. Он стал человеком года, он попал в книгу Гиннесса как архидолжник (Австралия предъявила иск). Скандал с храмом-лотосом в Дели померк, как звезда на заре... Он, вероятно, скрывался. Вероятно, изменил внешность (все, кроме очков). Воображаю: он учит русское "р" под управлением логопеда. На седьмой год город сделали ночлежкой самоубийц. Не знаю, чья это была затея. Не знаю, кто взялся ее осуществить. Верно, не обошлось без тех мифических организаций (ЕЭС, ООН), о которых известно столько же, сколько о китайских богах (возможно, что меньше). Но это была удача. Тротуары задвигались, в окнах замелькал свет. Марсианский кошмар ожил. Пунктиры авиалиний пересекли пегий кружок "ТАНАТОС". Билет на муниципальный счет. Задворки цивилизации. Помойка душ.

Я глядел в окно. Пустые улицы плыли мимо. Все очень чисто, тихо, опрятно. Таблички номеров на углах. Песка нет. Клейст-штрассе вывела на площадь Цвейга. Логично. Автомобиль затормозил. Отель как отель, только подъезд безлюден. Я не спешил выходить. Шофер отдал сдачу. Я кивнул головой.

- Оставьте себе. Это на чай.

- Спасибо, сударь.

Странный акцент.

- Не за что...

Э, а что за язык? Ведь начинал, кажется, я? Или начинал он?

- Много получаете здесь?

- Когда как... - Он явно смутился.

- Гм. Вы женаты?

- Холост, мсье.

Ах да!

- Понятно. Жилье хорошее?

Дурацкий вопрос. Но мне нужно поупражняться.

- Вполне. В Европе такого нет.

- Да ну? Забавно! Город удобен?

- Это чудо, мсье.

- Действительно?

- Да.

- Почему же из него все сбежали?

Он пожал плечом. Ладно.

- Много тут скверов?

- Восьмая часть площади, сударь.

- Восьмая часть! Не может быть! Прямо как Киев!

- Простите - как что ?

- Не важно. Больницы, кино, рестораны - все есть?

- Разумеется, сударь.

- А женщины?

Пауза. Складки на лбу (в зеркальце над рулем) стали глубже.

- Я надеюсь, мсье здесь будет удобно...

Чорта с два! старый хрыч... Когда б не мои чаевые, он бы рта не раскрыл - в пику всем моим планам (о планах потом). Теперь же он вылез из-за руля и распахнул предо мной дверцу. Пришлось выходить. Та же жара.

- Чуть не забыл. Процент самоубийств высок?

- Шутить изволите, сударь.

Такси укатило. Что ж. Аптекарь был еще хуже. Я взбежал по ступеням (подъезд - стиль ампир) и толкнул дверь. Дубовые створки, звон колоколец, зеркало, мрамор. Я вступил в холл.