Песня, зовущая домой - [107]

В сущности, все прошло совершенно гладко. Элис работала не хуже, чем ругалась, а Джоанна была рада возможности с кем-то поговорить.

На следующий день Ши должен был с утра ехать в Каррикду, так что она встала пораньше, чтобы приготовить ему завтрак и проводить его. Стоя у машины на залитой солнцем дорожке, он поглядел на нее с обезоруживающей серьезностью.

— Джо, милая, я чрезвычайно признателен. Несколько недель назад этот дом… Да я поменялся бы местами с кем угодно. Теперь — я не знаю — внезапно это стало похоже на родной очаг.

Прежде чем она успела сообразить, что он собирается сделать, его рука скользнула по ярко-голубому полотну ее передника, лямкам юбки и свежей клетчатой блузке, и протянула ее к себе — на этот раз по-другому. Только что блеснувшая улыбка исчезла, смеющийся рот с ровными, очень белыми зубами сделался мягким и прижался к ее губам.

— Тот парень, о котором вы мне рассказывали, — тихо сказал он, оторвавшись от нее. — Не знаю, как его звали, но если бы я сейчас оказался там, где он, я бы уже разбивал свою тысячную арфу о голову Святого Петра!

Когда Джоанна подняла голову, желтая машина уже с ревом неслась по дорожке. Дуглас О'Малли спускался по железной лестнице. Он помахал ей рукой и вошел в дом.

День прошел без происшествий, и чтобы компенсировать ощущение пустоты из-за отсутствия Ши, она особенно постаралась с обедом — свиными отбивными, запеченными с ломтиками ананаса и поданными со сметаной. Дневная почта доставила ей первое письмо из дому. Мать с пониманием отнеслась ко всему рассказанному Джоанной о связанных со здоровьем проблемах семьи, но надеялась, что Джоанна не собирается из-за этого работать все лето. Начались дожди, и их волнует, что будет с урожаем. В конце она пошутила по поводу семи сорок, которые все еще держались рядом с домом. «Значит, секрет все еще существует, и я его не раскрыла!» Восклицательный знак Джоанна восприняла как упрек, и это усилило ее чувство вины за то, что она не сообщила фамилию своего хозяина и воспользовалась тем, что ее родители никогда не имели случая узнать домашний адрес Майлса.

Однако следующему дню, похоже, не суждено было обойтись без происшествий. Джоанна завтракала, когда в кухню вошел Дуглас О'Малли и сказал, что отцу завтрак не требуется.

— Только чашка чаю. Если он готов, я сам отнесу.

— О Боже! — Она понимающе взглянула на бесстрастное лицо. — Плохой день?

— Ночь, — поправил он. Она снова посмотрела на него.

— Я сказал, что была плохая ночь, — повторил он. — Насколько я понимаю, он ел свинину, ананасы и сметану. О, я знаю, ему бы следовало быть разумнее, ему известно, что он не так хорошо переваривает жирную пищу, как раньше. Но, честно говоря, Джо, я думаю, вам тоже следовало быть немножко сообразительнее.

— Мне ужасно жаль, — пробормотала она. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Не теперь. Но ради Бога, впредь будьте осторожнее, — раздраженно попросил он. — Это только доставляет всем неприятности.

— Не обращай на него внимания, утенок, — утешала Элис. — И на него тоже. — Она негодующе мотнула головой в сторону двери Мэттью. — Начиная с Адама, им всегда женщины виноваты. Все они такие, если хочешь знать.

Тем не менее, когда наступило обычное для нее время отправляться домой, она как будто вовсе не собиралась уходить. Джоанна, все еще изрядно побаивавшаяся Элис, воздержалась от комментариев. Зашедший в три часа Дуглас этого не сделал и незамедлительно был поставлен на место.

— Это мое личное время, мистер Дуглас. Полагаю, что я могу распоряжаться им, как захочу. Спросите его, не хочет ли он чаю. Я могу ему приготовить перед уходом, — небрежно окликнула она, когда Дуглас направился в комнату отца, и когда предложение было принято, Джоанне дали понять, что ее участие не требуется. — Ладно, утенок, я знаю, как ему нравится. — Она быстро нарезала хлеб. — Я положу тонкий ломтик хлеба к чаю, мистер Дуглас. Присмотрите, чтобы он съел.

Много же значила ее ругань! Джоанну позабавило, что Элис на самом деле оказалась очень привязанной к своим хозяевам.

И Мэттью О'Малли не был нытиком. Хотя, когда она зашла убрать чайный поднос, он все еще выглядел слабым, он отмахнулся от всех ее попыток извиниться.

— Ладно, ничего страшного не произошло. В другой раз оба будем умнее.

— Мы знаем, что вы хорошо готовите, — заметил Дуглас О'Малли, когда она вновь вернулась на кухню. — Нет никакой необходимости похваляться этим.

Похваляться? Она застыла, моргая, не веря своим ушам. Похваляться, вот как? Да он просто невыносим. Хотелось бы ей посмотреть, как он сумел бы приготовить то же, что и она, и все это на незнакомой кухне и с помощью всего лишь поваренной книги, специально купленной в прошлое воскресенье. И сколько было возни, особенно с соусами и гарнирами: самодельный томатный соус, винный соус, нарезанная петрушка, листовая горчица, сметана — она была уверена, что не каждый день семейству О'Малли приходилось есть такие вещи.

Похваляться, как же! Она одернула себя. В конце концов, разве это неправда? В свое время больного дедушку Дайкса держали на самой простой щадящей диете.

— Простите меня, — кротко сказала она. — Такого больше не случится.