Песня волка - [2]

Он потер широкий затылок и взглянул через стеклянную дверь на отдел. Вот в дверях появился Рон и быстро направился к своему столу на котором надрывался телефон. Его самый лучший детектив. Не сунет же он ему эту мелочевку. Да и никто из ребят его просто не поймет. Бишоп испустил еще один тяжкий вздох и вдруг остановился. Иисусе! Как же он не подумал об этом?

Поднявшись он прошел к двери, открыл ее и громко позвал.

— Кларк! Зайди ко мне! Немедленно!

А ведь это, пожалуй, был выход. Через минуту Кларк стояла перед его столом. Прямая юбка ниже колен, блузка застегнутая до горла, идеально ровная челка до бровей, светлые волосы собраны в хвост, никакой косметики. Что вы хотите, от девчонки из пуританской семьи. Единственная поблажка женственности — туфли на высоком тонком каблуке.

Он помнил, как она пришла к нему в отдел по окончании полицейской академии и он сразу же отправил ее патрулировать улицы на пару с провинившимся Роном. Патрулировала как миленькая, без жалоб и скандалов, пока ее по рекомендации Рона не перевели в детективы. Но Бишоп засадил ее за канцелярскую работу. Мало ли, какие способности у нее привиделись там Рону.

Первое, что заметил Бишоп, да и не только он, что парень так и вился вокруг Кларк, а уж после увидел, что она потихоньку разгребла все его канцелярские залежи и, он доподлинно знал это, составляла отчеты за всех его оболтусов. Никого из них, в том числе и Рона, к себе не подпускала. Вела себя со всеми ровно, никого не выделяя и ребята посчитали ее суховатой, лишенной воображения, прозвав за глаза Пуританкой.

Работала она аккуратно, методично, не рвалась вперед. Это конечно не говорило о том, что она не хотела сделать карьеру, просто относилась к этому спокойно. Она всегда была на подхвате и похоже ее это устраивало.

— Сколько ты у нас работаешь, Кларк? — спросил Бишоп сосредоточенно перекладывая бумаги на своем столе, просматривая их через очки, которые время от времени подносил к глазам.

— Три года и четыре месяца, сэр.

— Ага… пришло время тебе засучить рукава. Дело простое, так что справишься с ним сама, без напарника. Нужно подтвердить факт смерти некоего Арчибальда Стоуна. На, изучай, — и он протянул ей тоненькую папку.

-

Ого, как у нее загорелись глаза! Но Кларк девочка сдержанная, она просто взяла папку и кивнула. Однако у Бишопа сразу же разыгралось воображение. Он представил себе, как она носится, чтобы расследовать и закрыть первое свое дело.

Первое дело! Бишоп невольно вспомнил, как он худеньким темнокожим пареньком пришел в этот участок, это сейчас он грузный, одышливый негр с сединой в курчавых жестких волосах и трезвым взглядом на эту чертову жизнь. Он тогда крутился, как заводной, переполненный желанием закрыть это свое расследование без сучка и задоринки, чтобы доказать всем, что он настоящий коп. А эта еще и ноги себе умудриться переломать на своих каблучищах и недовольно проворчал:

— Ты без фанатизма там… Поспрашивай врачей от чего этот парень умер и это при том, что он был совершенно здоров. Потолкуй у него на работе. Словом сама знаешь, что делать.

— А сроки?

-

Ей, прямо на месте не стоялось. Готова была сейчас же сорваться и бежать, а он был в этом уверен, к патологоанатому.

— Да какие там сроки, — отмахнулся Бишоп. — Думаю, ты мне уже сегодня предоставишь отчет о том, что этот Стоун помер от заворота кишок…

— Что?

— Шучу… Так что иди и приступай к работе, Кларк, — он показал рукой, что она свободна и шумно вздыхая, склонился над бумагами.

Прежде чем уйти, Эшли с сочувствием оглядела его стол, заваленный бумагами. Насколько она помнила, стол освобождался два раза — во время визита в участок высокого начальства. Бишоп наводил порядок довольно просто — все скопившееся на столе, скидывал в ящики, набивая их под завязку так, что они потом с трудом закрывались.

После этого у Эшли и секретарши Бишопа, Сельмы, прибавлялось работы. Они должны были не просто вернуть эту хаотичную кучу бумаг обратно на стол, а разобрать каждую и подшить к соответствующему делу или сложить в предназначенную ей папку. Потом эти папки отправлялись в архив или ставились в шкаф, позади кресла Бишопа. И все равно большая их часть возвращалась на стол, так как были текущими и срочными.

Капитан, как истинный полицейский, терпеть не мог бумажной работы и может быть потому так ценил Сельму и безотказную Эшли. Она тихо вышла из его кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Прошла мимо Сельмы, отстукивающей по клавиатуре, приветливо кивнув ей. Она все отлично поняла. Людей в участке катастрофически не хватало. Ребята были по уши завалены текучкой. Рон тянул три дела подряд и даже увалень Тернер разрывался между двумя убийствами.

И все же, не смотря на это, Бишоп со скрипом дал ей дело не стоившее выеденного яйца. Не то что бы капитан сомневался в ее способностях, просто до сих пор, после стольких лет работы, он переживал потерю своих людей, как глубоко личную трагедию. Рон как-то рассказывал ей, что Бишоп помнит всех погибших поименно. И ее он берег, не понимая, что ей нужно набираться опыта. А может и понимал, но ничего не мог с собой поделать, боясь обременять свою душу и память еще одной жизнью, что была под его началом. И с этим не мог справиться ни один психолог.