Песня слов - [84]

Шрифт
Интервал

4. (К словам Невидимой, но ощутимой речь): «Слышится речь невидимой Венеры, она вспоминает, как вторично рождалась на берегах Италии (Боттичелли и пр.)».

В том же письме имеется постскриптум: «Вот и все повествование о трех ипостасях, о состарившейся Венере и о превратившемся в сатира, но сохранившем крылышки Эроте. И не такая же ли пустыня вокруг нас и не тот же ли столб возвышается в ней» (СС. С. 143, 211).


112. «ПОЭЗИЯ ЕСТЬ ДАР В ТЕМНИЦЕ НОЧИ СТРУННОЙ…» – Тетрадь. Л. 22; ОСС. С. 21. В рукописи 2-я строка – Пылающей, нежданной и глухой.

Из башни – ср. восходящий к Вяч. Иванову мотив башни в КП.

Со скрипкой многотрудной – ср. стих. Н. Гумилева «Волшебная скрипка» (1908).

Так в юности стремился я к безумью – ср. в КП: «Он ищет опьянения, не как наслаждения, а как средства познания, как средства ввергнуть себя в <…> священное безумие».


113. «ОДНО НЕРОВНОЕ МГНОВЕНЬЕ…» – Тетрадь. Л. 23; С 1926. С. 46; ОСС. С. 25.

Венчаюсь скорбью – в рукописи и в С 1926 – Венчаюсь с скорбью. Я первородством пренебрег – см. примеч. к стих. «Помню последнюю ночь…».


114. «ПОД ЧУДОТВОРНЫМ НЕЖНЫМ ЗВОНОМ…» – Тетрадь. Л. 24; С 1926. С. 46–47, под названием «Анахарзис»; ОСС. С. 26.

Варианты и правка: Переменясь он подымает; И слушает остатки чувств [навьюченных на них]; И каждый камешек [ему] напоминает; В десятый раз свой совершал пробег.

Анахарзис – легендарный скифский царевич (нач. XI в. до н. э.), учившийся мудрости в Афинах у Солона и ставший классическим образом «дикаря-мудреца». Другой Анахарзис, молодой скиф в XIV в. до н. э., – герой научно-популярного сочинения по древнегреческой истории и культуре Ж. Ж. Бартелеми «Путешествие юного Анахарзиса по Греции» (1788, рус. пер. 1803–1819), от лица которого ведется повествование.

Так сумасшедший собирает / Осколки, камешки, сучки… – тема безумного собирательства, коллекционерства как второй (наряду с визионерством) ипостаси искусства характерна для Вагинова, который сам, по воспоминаниям, коллекционировал монеты, ресторанные меню, спичечные коробки и пр., а также «все характерное, смешное и странное», что замечал в людях; ср. его персонажей-коллекционеров в романах.

Дожи – правители Венецианской республики в эпоху Возрождения.

с подругой многогульной – ср. воспоминания Н. Чуковского.

Нереиды (греч. миф.) – морские божества, дочери морского бога Нерея.


115. «НЕ ТЩИСЬ ХУДОЖНИК К СОВЕРШЕНСТВУ…» – Тетрадь. Л. 25; Ленинград. 1924. № 23. С. 13; С 1926. С. 48; ОСС. С. 27.

К строке Но прилетят года, резец твой потускнеет – сноска и варианты: И лишь когда резец твой потускнеет (как в журн. «Ленинград»); (Когда)? слетятся дни: резец твой потускнеет.


116. «О, СКОЛЬКО ЛЕТ Я ПРЕВРАЩАЛСЯ В ЭХО…» – Тетрадь. Л. 26; С 1926. С. 49; ОСС. С. 28; Сб.: Ленинградские поэты. Л., 1934.

Правка и варианты: Я на балкон взошел где юность [проводил] начинал; в этот час [отверстый] отвесный; Нет, я [не тот] другой. Живое [начинанье] начертанье; строки На этот мир насквозь метафизичный / На этот путь сияющих химер в опубл. варианте отсутствуют.

И на балкон взошел… – ср. начало ТДС: Свистонов смотрел в окно, и ему «хотелось молодости».

Символистом называл Вагинова Гумилев; ср. также отрывок из статьи И. Груздева 1923 г. (в Приложении).


117. «ДА, ЦЕЛЫЙ ГОД Я ВЗВЕШИВАЛ…» – Тетрадь. Л. 27–29; С 1926. С. 51; ОСС. С. 29–30.

Правка: и новые – перенесено в конец строки из начала следующей; И кажется, что знал я все [когда-то] / В растраченные юношества [дни] годы; трудолюбивый [звон] шум; совсем [иные] другие песни (в рукописи в одну строку с предыдущей). В своей библиотеке позлащенной – вариант: золоченой. Строка И отодвинув нерешенное сомненье вставлена автором (простым карандашом), в ОСС отсутствует; Он мысль свою доводит до конца – в ОСС ошибочно мысль мою, вместо упражненья – упражненье.

Ворон – один из атрибутов или символов Аполлона; Аполлон может являться в образе ворона.

Он мысль мою доводит до конца – в С 1926: Он мысль свою…

Встают с зарей и с верой в первородство – очевидно, что лирический герой «пренебрег» первородством в пользу людей «зари» (см. выше).


118. К МУЗЕ – Тетрадь. Л. 30; Материалы. С. 77–78 (С. А. Кибальник) (неточный текст); Поэты группы «ОБЭРИУ» (Библиотека поэта. Большая серия). СПб., 1994. С. 433 (Т. Л. Никольская, В. И. Эрль). Название приписано карандашом (рукой Вагинова).

Правка: Свое лицо ты [обратишь] повернешь ко мне; [Встревоженный] Беспомощный я в домы отбежал; Не хлещет дождь зарей [полураскрытый] полураскрытых / [В развалинах благоухание] Развалин. Благоухание доносится.


119. «ПРЕД РАЗНОЦВЕТНОЮ ТОЛПОЮ…» – Тетрадь. Л. 31; СС. С. 96.

Правка синим карандашом: С растекшейся во все и вся [душой] душою; И побрели по [пепелищам] пепелищу; [И] Я вышел тоже и побрел куда <…>.


120. «ОН ДУМАЛ: ВОТ СЛЕДЫ ИСКУССТВА…» – РГАЛИ. Ф. 1346. Оп. 2. Ед. хр. 16.

Карандашный черновик, датированный 1925 г. Строки, взятые в угольные скобки, не зачеркнуты, но, очевидно, являются дублирующими друг друга вариантами. В СС (с. 97) вместо них восстановлена зачеркнутая строка с противоположным значением: «О мире радости ему повествовали», есть и неточности в расшифровке почерка.


Еще от автора Константин Константинович Вагинов
Козлиная песнь

«Константин Константинович Вагинов был один из самых умных, добрых и благородных людей, которых я встречал в своей жизни. И возможно, один из самых даровитых», – вспоминал Николай Чуковский.Писатель, стоящий особняком в русской литературной среде 20-х годов ХХ века, не боялся обособленности: внутреннее пространство и воображаемый мир были для него важнее внешнего признания и атрибутов успешной жизни.Константин Вагинов (Вагенгейм) умер в возрасте 35 лет. После смерти писателя, в годы советской власти, его произведения не переиздавались.


Монастырь Господа нашего Аполлона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Труды и дни Свистонова

«Константин Константинович Вагинов был один из самых умных, добрых и благородных людей, которых я встречал в своей жизни. И возможно, один из самых даровитых», – вспоминал Николай Чуковский.Писатель, стоящий особняком в русской литературной среде 20-х годов ХХ века, не боялся обособленности: внутреннее пространство и воображаемый мир были для него важнее внешнего признания и атрибутов успешной жизни.Константин Вагинов (Вагенгейм) умер в возрасте 35 лет. После смерти писателя, в годы советской власти, его произведения не переиздавались.


Звукоподобия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звезда Вифлеема

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гарпагониана

«Константин Константинович Вагинов был один из самых умных, добрых и благородных людей, которых я встречал в своей жизни. И возможно, один из самых даровитых», – вспоминал Николай Чуковский.Писатель, стоящий особняком в русской литературной среде 20-х годов ХХ века, не боялся обособленности: внутреннее пространство и воображаемый мир были для него важнее внешнего признания и атрибутов успешной жизни.Константин Вагинов (Вагенгейм) умер в возрасте 35 лет. После смерти писателя, в годы советской власти, его произведения не переиздавались.