Песня Птицелова - [3]

Глава 2 Не считая, что это сон

Под утро приснился сон – он, маленький непоседа, бегает по коридору с игрушечным автоматом, громко кричит «тра-та-та», убивая наповал воображаемого противника, а мать, скрывая улыбку, шутливо грозит ему пальцем. Светлый сон, добрый, проснулся в хорошем настроении. Рассказал за завтраком друзьям. Его второй номер по будущей вылазке, Колька Белов, скептически сморщился – мол, зря радуешься, покойники снятся к дождю. Сашка пожал плечами – к дождю так к дождю, осенний дождик и вправду накрапывал. Им-то что, не барышни кисейные, не растают. Но в душе шевельнулся холодок предчувствия: не зовет ли его мать к себе, не станет ли эта вылазка последней в жизни раба божьего Александра Лагутина? И тут же себя одернул – тьфу ты, как бабка деревенская, теперь и в сны давай верить!

Медосмотр прошел быстро. Подождал Белова – того военврач почему-то задержал дольше всех. Потом в процедурку, на укол аногеммы, и бегом на построение. Перед выходом получил наушник-вкладыш, проверил микрофон: «Раз, раз, Птицелов вызывает базу, прием».

Позывной он себе выбрал сам. С детства любил птиц, умело подражал и ворону, и скворцу, и даже трелям соловья. Еще на пограничной службе любил разыгрывать новичков, изображая кукушку. Сначала выдавал традиционное «ку-ку» откуда-нибудь из укромного места, а на вопрос «Сколько мне жить осталось?» резко обрывал кукование демоническим смехом. Суеверные, несуеверные – все пугались до чертиков. Потом, конечно, успокаивал бедолагу, объясняя, что это был розыгрыш, никакой мистики, а особо напуганным снова демонстрировал свои способности в подражании затейливому птичьему пению.

Вышли налегке, стандартная экипировка, ничего лишнего. К походной разгрузке добавилась лишь небольшая тактическая сумка с запасными патронами, аптечкой и куском «хитиновой» взрывчатки. Эх, добраться бы до эпицентра да накрыть его разом – всем бедам тогда конец! Вероятность небольшая, конечно, но вдруг повезет, может, даже героя дадут. Ну да, мечтать не вредно. Пашка – тот, прежний, сейчас бы обязательно хмыкнул и сказал, что догонят и еще добавят.

До второго периметра около пяти километров. Шли цепочкой, друг за другом, довольно быстро, но почти бесшумно. Ходить тихо, по-охотничьи, учили с самых первых занятий. Подмосковный лес дышал осенней прохладой, дождик не расходился, по-прежнему лишь изредка накрапывал. Предрассветные сумерки постепенно сменялись утренней туманной дымкой. Мирный, тихий лес. Никогда не подумаешь, что в нем, таком привычном, пахнущем грибами, влажными листьями и валежником, теперь полно опасностей – взбесившихся зверей, а может, уже и другой какой нечисти. Что там, например, в болотах могло завестись, жутко даже представить. Хотя все равно пока все это выглядело страшной сказкой, хоть и подтвержденной очевидцами – вживую Александру встречаться с мутантами еще не приходилось.

Согласно оперативным данным, мутировавшее зверье редко покидало пределы первого периметра, обитало в основном там. Но случалось, что и в буферной зоне, по которой они сейчас шли, появлялись огромные зубастые твари размером с хорошего тигра или зайцы, после трансформации больше похожие на лохматых дворовых собак с красными глазами. Рассказывали, что тушу такого зайца однажды притащили дозорные, он напал из кустов на одного из бойцов отряда. Покусанный убитой тварью позже умер в госпитале. Врачи не смогли ничего сделать: слишком много крови он потерял. Тело спецназовца было буквально раскромсано в клочья длинными острыми зубами. Сашка старался об этом не думать, настраивался на выполнение боевой задачи. Разведка – раз, закладка «хитина» как можно ближе к эпицентру – два, вернуться обратно живым – три. К установкам Комова он мог еще добавить от себя – выполнить обещание, данное Павлу – четыре. Или это нужно поставить на первое место?

После дембеля гражданская жизнь казалась Александру странной, непривычно комфортной. Он работал на заводе, три раза в неделю посещал институтские лекции, ходил в кино с приятелями, иногда просто проводил вечер дома у телевизора. Однажды, переключая программы, зацепился взглядом за передачу на местном канале. Приглашенными гостями студии были участники ликвидации последствий метеоритного «дождя», так красиво его называла молоденькая ведущая. Одного из участников Сашка узнал сразу – это был Павел.

Разговор на экране шел вяло, гости выдавали сухие, будто заученные фразы, типа «космическое явление», «не представляет опасности». Павел сидел молча, сосредоточенно глядя прямо перед собой, а потом вдруг поднялся и сказал прямо в камеру: «Ничего не закончилось! Думаете, щиты поставили, так и победили? Сейчас эта тварь силу наберет, снесет нахрен все заслоны, и тогда…» Что будет «тогда», Павлу договорить не дали, передача прервалась. Сашка так и застыл перед экраном с недопитой кружкой пива.

Пашка был похож на сумасшедшего, да и слова его походили на бред – заслоны, какая-то тварь… Только с тех пор никак эта картинка не шла из головы Александра. И слова Павла звенели в ушах: «Ничего не закончилось!» Что это было? Какая тварь угрожает и кому? Вопросы грызли, отвлекали, не давали сосредоточиться. На третий день, вконец измучившись, Сашка сдался. Отправился домой к Павлу, надеясь, что они с Ириной не поменяли место жительства.