— Расслабься, — тихо сказал ей Тони. — Ты не на экзамене. И потом, мне нравятся твои песни. Ты знаешь это. Она скривила губы.
— А может, на пленке все ужасно получилось.
— Не может быть, если они понравились даже такому беспристрастному судье, как наш Роб.
Неожиданно из динамиков раздался ее голос, громкий и чистый.
— Тони называет эти песни “походными”. Я не давала им отдельных названий.
Дженни вздрогнула, услышав, с какими явными эмоциями по отношению к собеседнику звучит ее собственный голос. Стиснув зубы, Дженни пыталась подготовить себя к объяснениям с семейством Найт.
Пленка продолжала крутиться, все молча слушали до тех пор, пока голос Роберта не произнес: “Хватит пока. Надо выпить”.
— Хорошая мысль, — заулыбался Тони.
— Да, думаю, для этого случая как раз подойдет шампанское, — объявил Эдвард Найт и встал со своего места.
Роберт выключил магнитофон.
— Слушай, Дженни, — восхищенно начал Питер. — Все мои друзья сойдут с ума от песни “Время не пришло”. Это просто фантастика!
— А какой великолепный ритм у “походных” песен! — возбужденно подхватила Миранда.
— Мне больше всего понравилась “Песня-пожелание”, — заметила Анабелла Найт. — Только вот музыка не очень запомнилась. Мне кажется, если бы был более сильный контраст между высокими и низкими нотами, то звук выиграл бы от этого, и песня трогала бы больше.
— Да. Именно этого и не хватает, — согласился Роберт.
— Слова просто великолепны, Дженни, — восхищенно сказала Миранда. — Я хорошо запоминаю слова, но я в жизни не смогла бы так складно соединять их друг с другом. Если бы у меня были такие способности, ой, мамочки мои, я бы не знаю чего добилась.
— Ты хороша на своем месте, сестричка, — протянул Тони.
Эдвард Найт вернулся с бутылкой шампанского.
— Подай, пожалуйста, бокалы, Анабелла.
Жена встала, подошла к изящному серванту и достала из него семь красивых хрустальных бокалов.
— Самое лучшее достаю, — улыбнулась она Дженни.
Эдвард Найт торжественно хлопнул пробкой и наполнил бокалы.
— Ну, Дженни, — сказал он, вручая ей один из них. — После всего, что я здесь услышал, хочу сказать одно: первый тост я поднимаю за ваш удивительный талант.
Он раздал всем шампанское и чокнулся с Дженни.
— Надеюсь, мы уговорим вас не зарывать свой талант в землю. Несправедливо, что вашей музыкой наслаждается ограниченный круг людей. — Он повернулся и кивнул старшему сыну. — Давай слушать дальше, Роберт.
Дженни удивил и одновременно обрадовал жадный интерес, написанный на лицах окружающих. Безусловно, ее песни произвели на Найтов большое впечатление. Может быть, Роберт сказал правду, и песни действительно чего-то стоят. Взгляд помимо воли устремился на него. Он сидел в стороне от всех, поближе к магнитофону. Локти сложены на коленях, голова опущена, словно он что-то разглядывает на ковре. Ей захотелось… Дженни в мыслях строго прикрикнула на себя. Глупо тешиться пустыми мечтами. Она почти уже отвела от него глаза, когда он вскинул голову, и их взгляды встретились.
— Это все, — прозвучал в динамике ее голос.
Роберт порывисто встал и выключил магнитофон. Угрюмое выражение на его лице говорило о явном нежелании слушать последнюю песню. Наступило молчание. Дженни стало любопытно, что же скрывается за этим нахмуренным лбом, какие чувства и мысли одолевают этого человека.
Первым подал голос растянувшийся на ковре Питер.
— А “Пожар на ферме Россов”? — недовольно спросил он. — Я его только и жду.
— Ты уже слышал его вчера, — ответил Роберт.
— Но я хочу и сегодня послушать. Это потрясная вещь, — продолжал настаивать Питер.
— Ты же наверняка записал ее, Роберт, — вопросительно заметил отец. — Музыка там слишком хороша, чтобы пропустить ее.
— Да, я записал, — еле слышно отозвался Роберт.
— Тогда давай послушаем, — опять заговорил Питер.
— Питер, я думаю, надо пощадить чувства Дженни. Ведь она написала “Пожар на ферме Россов” накануне Рождества, которое для ее отца стало последним, — тихо объяснил Роберт.
— Ой, я забыл, — сказал Питер и виновато оглянулся на Дженни. — Просто вчера ты нам исполнила эту песню.
— Если хочешь, можешь послушать, — ответила Дженни, не желая больше продолжать спор.
Она посмотрела на Роберта, взглядом поощряя его к действию. Он слегка пожал плечами и включил магнитофон. Дженни потребовалось недюжинное самообладание, чтобы высидеть и от начала до конца выслушать балладу, скрывая при этом бушующие внутри страсти. Она надеялась, что никто не заметит, как полон неги и желания ее голос. Наконец все кончилось.
— По-моему, ты никогда еще не пела эту песню с таким чувством, Малиновка, — заметил Тони. — Это просто прекрасно.
— Да, прекрасно, — отозвалась Анабелла. Удивительно, в глазах у нее стояли слезы. — Это был лучший подарок для вашего отца, — продолжала она. — Как, должно быть, он радовался и гордился вами.
— Спасибо вам, миссис Найт, — прошептала Дженни. Она часто заморгала, чтобы самой не заплакать. Напряжение последних минут лишило ее самообладания.
— Но над “Пожеланием” обязательно поработайте. Из него может получиться прекрасная вещь. Чудесные слова, и музыка очень к ним подходит. — Вдруг ее осенило, и она повернулась к старшему сыну: — Ты мог бы помочь, Роберт.
