Песня длиною в жизнь - [48]

Скромные аплодисменты продемонстрировали более чем очевидный провал. Ей не нужно было видеть зрителей, чтобы знать, как они с недовольными лицами хлопают в ладоши исключительно из милости и в это же время прокручивают в уме цену билета на выступление, которое им не понравилось. Ладно, в конце концов, главный аттракцион еще впереди. Она их покорит, в этом Эдит была уверена. Как была уверена всегда, с тех пор, когда Раймон Ассо вывел ее, совсем еще молодую, на сцену АВС, а она, смущаясь, делала единственное, что действительно умела, — пела. Эдит не пришлось потерпеть неудач, подобных той, которую испытал Ив Монтан. Ее поражения были связаны скорее с человеческой природой. Невольно она вспомнила об Андре, которая в Париже ожидала вызова в комиссию в качестве свидетеля.

Ив подошел к ней, низко опустив голову. Казалось, он так задумался, что не замечает ее. Только когда она оказалась прямо перед ним, он поднял глаза.

— Ты видела публику, не так ли? — спросил он. Его голос был твердым и гораздо менее печальным, чем она ожидала. — А ведь когда-то я праздновал здесь свой триумф…

— Лион — это не вся Франция… — начала она, но остановилась, поняв, что уже говорила то же самое в Орлеане.

К ее удивлению, на его лице промелькнула улыбка. Сначала было просто подергивание губ, но потом лицо его просияло, и, наконец, раздался смех — без малейшей горечи.

— Они глупые.

Он охарактеризовал вкус публики с такой досадой, как если бы в мирное время купил трусы не того размера.

— Я когда-нибудь их завоюю. Может, не завтра. Но когда мы вернемся, они будут аплодировать с энтузиазмом.

«Он молодец, — подумала она. — Сделал еще шаг к тому, чтобы стать настоящей звездой».

— Мадам Пиаф, — позвал кто-то. — У вас две минуты до выхода.

Ив обнял ее.

— Тьфу-тьфу-тьфу, дорогая, — прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы.

Она прижалась к нему, отдаваясь исходящей от него внутренней мощи и физической силе. Они были такими разными, но их тела — единым целым.

— Я всегда хотел быть кем-то большим, чем просто посредственный певец.

Мало того что их тела находились в гармонии — их надежды и желания тоже были едины. Было удивительно ощущать это. На мгновение почувствовав себя очень близкой к идеальному счастью, Эдит отстранилась от Ива. Она смотрела прямо в его синие глаза и почти беззвучно прошептала:

— Я люблю тебя.

— Малышка! — Анри запутался в занавесе и, немного помедлив, появился рядом с Эдит и Ивом. Он застыл, ошеломленно уставившись на нее, словно только сейчас что-то понял.

— Тебя уже вызывают, — сказал он и добавил, обращаясь больше к себе: — Но ты, наверное, этого не слышишь.

Именно эта фраза сказала больше, чем любые другие слова. Анри заметил и понял ее взгляд. Его голос был бесконечно печальным.

Из зала донеслись громовые аплодисменты, последовавшие за объявлением имени звездной гостьи вечера.

Эдит сделала шаг в сторону, закрыла на мгновение глаза, подержалась за крестик на шее и прочитала короткую молитву. Сконцентрировавшись перед выступлением, она встала перед занавесом. Она абстрагировалась от личных чувств, связанных с Ивом и Анри.

— В конце концов, пресса восприняла начало концерта намного лучше, чем публика, — заметил Анри после прочтения утренних новостей. — «Ив Монтан нашел новый образ». — Он оторвался от газеты и замолчал, ожидая поддержки. — Отлично сказано.

Эдит покачала головой.

— Я думаю, нам нужно кое-что изменить. Ив, ты должен предлагать зрителям в том числе то, что им нравится. Скорее всего, мы дали слишком много новых песен тем, кто знает тебя по старым. Вот почему они больше не понимают тебя.

Она отдавала себе отчет, насколько ее слова противоречат тому, что она пыталась донести до Ива последние несколько недель. Но после бессонной ночи, наполненной раздумьями, и короткого утреннего сна она решила изменить программу своего подопечного. Пусть даже они сделают маленький шаг назад, но это лучше, чем следующие одна за другой неудачи. Она — как, впрочем, и всегда — была полностью уверена в правильности своего решения, но все же напряженно ожидала реакции Ива. Нервничая, Эдит крошила хлеб на тарелке.

Она сидела за столиком в ресторане отеля с двумя своими любовниками, Луи и Симоной. Это был поздний завтрак. Остальные гости уже давно ушли, так что их компания была одна в маленьком зале, тесном от высоких пальм в массивных кашпо. При каждом неосторожном движении Ива пальмовая ветвь касалась его головы, так что он неосознанным нервным жестом постоянно приглаживал волосы.

Это взволновало Эдит. Ей очень хотелось растрепать его шевелюру, а не лепить маленькие шарики из серого хлебного мякиша.

Поскольку никто из сидевших за столом не ответил на ее предложение, она добавила:

— Если ты вставишь один или два номера из старых выступлений, публика будет довольна.

Ив был очень сдержан, с тех пор как в зал вошли Эдит и Анри, он больше смотрел на свой кофе, чем на окружающих. Выражение его лица свидетельствовало о мучениях, которые его терзали при взгляде на эту пару. Он с трудом подавлял ревность.

Стиснув зубы, Ив прошипел:

— Об этом не может быть и речи, — и поднес чашку к губам.