Песня длиною в жизнь - [38]

Лишь через несколько секунд Эдит осознала, насколько интимную картину он увидел. «Только влюбленные так смотрят друг на друга», — подумала она. Ей стало неудобно.

Она никогда бы не подумала, что так трудно будет скрыть от Анри свои чувства к Иву. Лицо ее сияло. Она повернулась к своему старому другу и возлюбленному. Ее руки, которые она убрала с предплечий Ива, внезапно похолодели.

— А что еще может быть, кроме аншлага? — Она рассмеялась слишком громко. — Помни, Анри, ведь это открытие «Мулен Руж», а я — звезда.

Она как-то порывисто обняла его и краем глаза заметила, как окаменело лицо Ива. Он ревновал. Это чувство совсем не стоит испытывать прямо перед выступлением. Но Эдит расценила его ревность как проявление любви к ней и почувствовала себя комфортно. Кроме того, Ив должен был так или иначе усвоить, что она не его собственность. Даже если она влюблена в него. Особенно в этом случае.

Сквозь смешение шарканья ног, множества голосов и гудения струн пробивались знакомые звуки аккордеона. Музыкант, похоже, уже настраивался для выступления звезды во второй части вечера. Из фойе доносился мелодичный звон, возвещавший о близком начале представления. Невольно сердце Эдит забилось сильнее.

Мимо них пронесся режиссер.

— Через пять минут, — крикнул он Иву.

Анри дружеским жестом похлопал молодого певца по плечу.

— Тьфу-тьфу-тьфу, мой друг!

— Спасибо, — сказал Ив. Его взгляд уперся в Эдит. — Будешь смотреть?

— Нет. Это твое шоу. Я пойду в гримерку и буду готовиться к выступлению.

Конечно же, она будет следить за его выступлением из тайного места где-нибудь за сценой! Или хотя бы посмотрит его часть. Триумф, который, как она надеялась, предстоит Иву, в конце концов, станет и ее заслугой.

Однако она не сказала ему об этом, так как боялась, что он будет нервничать еще больше, зная, что придется выступать перед своей учительницей. Она как бы случайно коснулась его руки.

— Увидимся позже, дорогой!

«Ему нужно собраться, — подумала она. — У него есть несколько минуток, чтобы сконцентрироваться». Именно поэтому она обратилась к Анри:

— Мы обязательно должны попробовать этот арманьяк, который прислал мне в гримерку один поклонник.

Спиной она почувствовала, что Ив смотрит им вслед. Она и не рассчитывала, что этот взгляд будет особо дружелюбным.

— Ты называешь его «дорогой», — заметил Анри с тихим упреком в голосе, когда они оказались вне пределов слышимости.

Она пожала плечами.

— Ну и что? Это ничего не значит… дорогой, — проговорила она самодовольно и подставила Анри руку для поцелуя.

— Если это так, я могу быть за тебя спокойным. — Он взял ее за руку и властным жестом притянул к себе. — Ступай, Малышка, я сейчас приду. Я просто хочу посмотреть начало программы Ива Монтана.

Последовал быстрый поцелуй, потом он отпустил ее.

— Расскажешь мне, как он держится.

Аплодисменты, раздававшиеся в зрительном зале, были слышны в коридоре, ведущем к гримерным. Мысленно Эдит представила, как музыканты вошли в зал и заняли места в оркестровой яме, затем пришел дирижер. Ив сейчас нервно переминался с ноги на ногу, закрыв глаза и сосредотачиваясь. Так она его научила. Невольно ее рука потянулась к маленькому золотому крестику, который висел на шее на тонкой цепочке. Она молча молилась святой Терезе. Она забыла об Анри и даже не заметила, как он отошел к сцене и спрятался за кулисами, чтобы Ив его не видел.

Эдит осталась на своем месте и прислушалась. В этой части музыкального театра в начале представления было так же тихо, как часа в четыре утра на площади Бланш[44], когда ночь закончилась, но день еще не наступил. Никто здесь сейчас не суетился. Все ждали своей очереди: осветители, музыканты, балетмейстеры и техники. Даже особый запах, типичный для помещений по эту сторону занавеса, казалось, испарился. Тем отчетливее в этой тишине доносились до нее звуки из зала. Мыслями и чувствами она была с Ивом, который в этот момент вышел на сцену широким шагом, но в размеренном темпе, именно так, как она его учила.

Луи Баррье ждал Эдит в гримерке. Когда она вошла в ярко освещенную комнату, он сидел в единственном кресле и сортировал на коленях какие-то листы дешевой бумаги, похожие на телеграммы или сообщения телетайпа. Он занимался этим так сосредоточенно, что не заметил прихода Эдит и вздрогнул, когда вдруг увидел ее стоящей перед собой. Бумажные стопки рассыпались, и листы полетели на пол, трепеща, как туманно-серые птицы. Прежде чем он успел остановить ее, она наклонилась за упавшими бумагами. С первого взгляда она поняла, что все это телеграммы.

— И что же это такое?

— Ты испортила мне сюрприз, — ответил он.

Его узкое доброе лицо, с ямочками в уголках рта, исказилось от разочарования.

Она стала обмахиваться подобранными телеграммами, как веером.

— И?

— Я хотел удивить тебя. — Лулу встал и сгреб оставшиеся бумаги. — Это всё новости от организаторов концертов, Эдит. Радуйся: твое турне по освобожденной Франции одобрено.

Лицо его просияло.

Она смутно припоминала, что некоторое время назад говорила с Анри о возможности ее выступлений на юге. Она уже и забыла. Это произошло до того, как Ив наполнил ее жизнь новым смыслом. Задумавшись, она опустилась на стул перед старым зеркалом, покрытым коричневыми пятнами, поставила локти на туалетный столик и закрыла лицо руками. Внезапно ей стало тяжело из-за новых опасений. Они не имели ничего общего с грозящим ей запретом на выступления, от которого она действительно когда-то хотела сбежать.