Песни южных славян - [98]

Царь пожаловался своей матери:

«Старица, милая матушка,

Пряслице она не хочет видеть,

Тотчас за оружие схватилась

И спросила меня, моя матушка,

Подарю ли ей это оружие?

Как бы, мать, распознать ее получше?»

«Это, сын мой, очень нетрудно.

Ночь переночуй рядом с нею.

Если молодец она удалый —

Будет прижиматься к тебе крепко,

Если она юная девица —

Будет от тебя отодвигаться».

Говорит царь-господин девице:

«Ай же ты, удалец мой милый,

Вместе ночку переночуем».

Как пошла ночевать она ночку,

Положила под голову саблю,

И сказала Султания молодая:

«Ай же царь, господин мой милый,

Кто кого из нас первый коснется,

Сразу с плеч ему голову срубят».

Ни туда, ни сюда царь не смеет,

Хоть придвинулась Султания.

А едва рассвело наутро,

Царь пожаловался своей матери:

«Милая, милая матушка,

Это не красивая девушка,

Это удалец незнакомый».

Мать царю на это сказала:

«Переплыть Дунай если сможет —

Это удалец незнакомый,

Если переплыть не сумеет —

Это красивая девушка».

Стали переплывать они реку,

И она плывет куда хочет,

Царь не может и до середины.

Переплыла Дунай девица,

Вытащила желтую косу,

Голубей из-за пазухи достала:

«Чтоб ты, царь, ослеп, если не видишь,

Женщина я или мужчина».

Только царь ее речи понял,

К белому двору пошел он быстро

И собрал свое сильное войско.

Но пока Дунай переплывал он,

Полпути прошла Султания.

А пока он полпути проделал,

Султания домой возвратилась.

Издали отец ее увидел,

Еще дальше встретил на дороге.

«Султания, дитя дорогое,

Принесла ты честь свою обратно?»

«Принесла с собой, что уносила.

Как пришла я ко двору цареву,

Двор немедленно мне поклонился,

Сам же царь — до землицы черной.

Только царь-господин меня увидел,

Он повел меня в светлые покои,

Вытащил мне светлое оружие,

Вытащил серебряное пряслице.

Я на пряслице не посмотрела,

Бросилась ко светлому оружию.

Ночь вдвоем с царем мы ночевали,

Он меня тронуть не решился.

Мы Дунай вдвоем переплывали,

Я плыла, отец, куда хотела,

Царь же не доплыл до середины.

Царь собрал вдогонку мне войско,

Но покуда собирал он войско,

Полпути пройти успела я,

А пока прошел царь полпути,

Я уже к себе во двор вернулась».

Царь Мурад и Мара [561]

Царь Мурад говорил Маре:

«Ой Мара, белая болгарка,

Откажись быть болгаркой,

Давай-ка ты соглашайся,

Соглашайся и потурчися.

Ты будешь белой турчанкой,

Женою царя Мурада!

Ой, Мара, тебе пожалую

Добру половину Царьграда,

Ёдрене со всем базаром,

С мечетью султана Селима.[562]

И еще тебе пожалую:

Будешь ты Валахией править,

Царские собирать налоги!»

А Мара царю сказала:

«Ой, царь ты, царь багородный,

У меня есть брат епископ,

Брат другой стал патриархом.

Я пойду и спрошу у братьев,

Как скажут они, так и будет!»

И встала девушка Мара,

Приходит к старшему брату,

Своему брату сказала:

«Не знаешь, братец, не знаешь,

Как трудно ходить мне за водою.

Когда выхожу я за водою,

Царь Мурад из окна кличет:

«Ой, Мара, белая болгарка,

Откажись быть болгаркой,

Давай-ка ты соглашайся,

Соглашайся и потурчися.

Ты будешь белой турчанкой,

Женою царя Мурада.

Ой, Мара, тебе пожалую

Добру половину Царьграда,

Ёдрене со всем базаром,

С мечетью султана Селима.

И еще тебе пожалую,

Будешь ты Валахией править,

Царские собирать налоги!»

Тут Банко ответил Маре:

«Ой, Мара, мила сестрица,

Коль тебя царь улещает,

Ты ему так ответствуй:

«Легко мне, царь, согласиться,

Потурчиться еще того легче,

Только ты мне тогда пожалуй

Добру половину Царьграда,

С церковью потурченной,

С церковью Святой Софией,[563]

Только ты мне тогда пожалуй

В твоей турецкой столице

Царство свое и визирство,

Да еще ты мне, царь, пожалуй

Перстень царский с печатью!»"»

И встала девушка Мара,

Взяла корчаги на плечи

Да пошла себе за водою.

Царь Мурад из окна кличет:

«Ой, Мара, белая болгарка,

Откажись быть болгаркой,

Давай-ка ты соглашайся,

Соглашайся и потурчися!»

А Мара царю сказала:

«Легко мне, царь, согласиться,

Потурчиться еще того легче,

Только ты мне тогда пожалуй

Царство свое и визирство,

Перстень царский с печатью,

Добру половину Царьграда

С церковью потурченной!»

Царь Мурад ответил Маре:

«Пусть язык у того отсохнет,

Кто тебя научил, Мара,

Требовать у меня царство,

Царство мое и визирство!

Царство-то у меня отцово,

А визирство досталось от деда.

Я отдам свою голову лучше,

Нежели Святую Софию!»

Белая Неда и русый воевода [564]

Ой ты, Неда, бела Неда,

Бела роза, что не раскрылась,

Не раскрылась, не распустилась!

Прошла слава про белу Неду,

По всей земле, по округам

Вардарской-то Вардарии.

Девушку спящей украли

У матушки, у батюшки,

У девяти милых братьев,

У девяти жен братьев,

У двенадцати милых внуков,

Выкрал ее воевода,

Воевода, сам тот ага,

Отвез деву за Дунай белый,

В зелены луга, во левады.

Поставили три шатра там:

Как один-то шатер белый,

А другой-то — был зеленый,

А как третий был багряный.

Под белым-то — бела Неда,

Бела Неда с воеводой,

Под зеленым — ждут сеймены,

Под багряным — сивы кони.

Три дня Неда пролежала,

Пробудилась на четвертый.

Она молвит, она просит:

«Ой ты, мама, мила мати,

Подай, мати, кувшин пестрый,

Кувшин пестрый мне водицы,

Мне водицы, мне студеной,

Чтоб напиться, освежиться!»

Тогда молвил воевода:

«Ой ты, Неда, бела Неда,

Ты теперь уж не у мамы,

Ты теперь, Неда, в леваде,

Под шатром ты с воеводой».

Услыхала бела Неда,

Она молвит, она просит:

«Ой ты русый воевода,