Песни вещих птиц - [33]

– Какое знакомое лицо! – задумчиво пробормотал Лёша. – Где-то видел её, сто процентов. Только не могу вспомнить, где…

– Она колдунья, – ответила Дивья. – Мы видели, как колдунья пострадала от неудачного заклинания.

– Пусть так, но где я мог её видеть?! – Лёша был так озадачен, что на время забыл обо всём остальном. А когда пришёл в себя, съёжился от холода и тьмы. Камни молчали, Надя не решалась больше ни к чему притрагиваться.

– Ты не мог её видеть, – отрезала она. – Всё это было давно, мы тогда ещё не родились. Просто она немного на Марьяну похожа, скажи?

– Идёмте, – сказала Дивья. – Из пещеры надо искать выход, иначе камни сведут вас с ума.

Ступая мягко, будто скользила по воздуху, она поманила их за собой. Надя достала из кармана перо птицы Гамаюн, и стало светлее. От неё не скрылся взгляд Лёши, прикованный к волосам Дивьи. Здесь они мерцали звёздами ещё ярче, чем на земле.

Когда Марьяна проснулась, уже начало темнеть, и только мутная синева небесного океана делала силуэты деревьев различимыми. Деревья двигались, шевелили корнями, корни тянулись к ногам. Марьяна вскочила в ужасе, схватила кружево, что выпустила во сне из рук, и побежала наугад. Стволы уже сошлись настолько плотно, что пролезть между ними было почти невозможно, но Марьяна к своему облегчению наткнулась на тропу, по которой сюда и пришла.

Она мчалась, спотыкаясь о рвущиеся из земли корни. Тьма стала непроглядной, хуже, чем в пещере. Но в этой тьме Марьяна увидела тусклый свет, будто из окошек. Марьяна побежала на него и вскоре среди деревьев увидела искусно и крепко сложенный сруб. Прорвавшись сквозь ветви, она добежала до избы, припала к двери. На стук никто не отозвался. Тогда Марьяна дёрнула ручку – дом оказался не заперт. Она вбежала в сени, захлопнула дверь, накинула крючок на петлю и потом ещё долго стояла, прижав к груди рукоделие Доли и Недоли, приходя в чувство.

По углам горели свечи, и Марьяну трясло от страха и недоверия. Кто их зажёг? В воздухе витал тёплый, манящий аромат выпечки. Еле передвигая ноги, она зашла в дом. Посреди гостиной стоял обеденный стол, на нём дымилось блюдо с пирогами, над пузатым заварником поднимался пар. И ни шороха, ни души вокруг.

Марьяна нерешительно подошла к столу и осмотрелась. Печь, слева лавка, у лавки – старинная прялка, копия той, что осталась в её комнате. Справа от печи умывальник, а за ним – дверь в спальню, где уместились кровать с комодом и зеркалом. Вот и всё убранство. Будто дом так и ждал одинокого голодного путника. Нет, путницу: на кровати лежало льняное платье и пуховая шаль. Позабыв страх, Марьяна переоделась. Было приятно избавиться от свадебного наряда. Платье оказалось впору, а шаль согрела плечи. Плащ Мары Марьяна аккуратно сложила на кровати, рядом с ним положила кружево.

В доме было тихо и тепло, вроде бы безопасно, но неуютно, как в любом новом месте, когда не знаешь, куда себя деть. Марьяна вернулась к столу, голод тянул к ароматному пирогу. Вокруг заварника на кружевной скатерти теперь стояло три чашки: большая и две поменьше. А на стулья, кряхтя и что-то ворча себе под нос, взбирались два человечка, он и она, ростом взрослому по пояс. Выглядели они причудливо, одеты были несуразно, но на вид не злые.

– Ну, садись, чего замерла? – обратился к Марьяне мужичок. Налив чай сначала в чашку, а потом перелив его в блюдце, он стал громко, с причмоком сёрбать. – Остынет же всё, зря торопились, что ли?

Марьяна нерешительно села. С минуту она смотрела, как маленькие человечки жуют и смешно пьют из блюдец, а потом тоже наполнила большую чашку ароматным травяным чаем. После молчаливого чаепития женщина слезла со стула и подбоченилась:

– Ну, чего делать-то?

– Чего делать? – переспросила Марьяна.

– Подмести там, печь растопить иль дымоход прочистить… – Женщина говорила раздражённо, будто злилась, что Марьяна не понимает.

Тут на помощь пришёл мужичок:

– Мы лесовики, твои помощники. Можешь просить, что хочешь.

Марьяна подумала и покачала головой:

– Да я, наверное, и сама справлюсь.

Лесовики переглянулись, пожали плечами и юркнули прямо в печь. А Марьяна вернулась к кружеву. Расстелила его на кровати – размера оно было такого, что как раз укрыло бы её столик на пузатых ножках. Красивое. Петелька к петельке, всё ровно. Марьяна оглядела его на несколько раз и, наконец, нашла. Вот он, едва заметный узелок, из-за которого весь узор будто съехал, сдвинулся. Как же распутать его и снова сплести аккуратно? Ведь Доля и Недоля – мастерицы, каких нет среди живых. Но делать нечего. Марьяна понимала, что должна попробовать, иначе зачем она сюда пришла, отказавшись от земной жизни?

Несколько часов она провела на жёсткой лавке, не поднимая головы от кружева. Нити расплетались, вились вокруг, заполняли комнату, а потом снова складывались в узор, но злосчастный узел всё время появлялся. За работой Марьяна не заметила, как стало светло, снова пришли лесовики и засуетились у стола. Только когда дверь распахнулась со стуком, холодный вихрь ворвался в дом и в проёме возник тёмный силуэт, Марьяна отвлеклась от работы. На пороге стояла Мара. Маленькая женщина подбежала к ней, протягивая чёрные одеяния. Мара забрала их, но спросила Марьяну: