Песни в пустоту - [76]

Игорь Бычков

С записью “Все будет хорошо” было недопонимание, но в порядке рабочего момента. Др сделал запись, и ему не понравилось, что ему не дали ее переделать. Это ведь был реальный эксперимент – он никогда ничем подобным не занимался. Писался внакладку, все писал сам – и инструменты, и голоса. И случился такой казус, что человек, который все это записывал, просто не смог окончательный продукт сделать профессионально. Конечно, этот альбом нельзя было выпускать. Др это понимал, но его уже никто не слушал: бумажку он подписал, качество студию “Колокол” устроило, и они кассету выпустили. Ну и с деньгами тоже – получил он за все долларов двести, которые в период записи были пропиты.

Александр Литвинов (Веня Дркин)

Деятели Московской рок-лаборатории затянули меня на хату (там аппараты стояли) и сказали: “Давай песнюшки свои – вот магнитофоны стоят классные, коньяк…” Стал напевать, они говорят: “Так, тут нужно накладывать вторую гитару, второй голос”. Я говорю: “Ну давай попробуем”. И буквально за два дня записали кассету “Все будет хорошо”. Многие песни были совершенно сухие, под одну гитару, но где-то через месяц я встретил Веронику со скрипкой, попросил наложить чего-нибудь на сухие песни, она сделала несколько скрипичных партий. Потом мы все это послушали, и деятели стали говорить: “Давай мы ее выпустим”. А я, провинциал, думаю – вот это да, приехал полгода назад, уже кассеты выпускают, вот это подъем! Подписал контракты кровью, как полагается, и вышла эта кассета. Страшно нелюбимая мной – ну там вообще сумбур какой-то вышел. Поругался я с ними, говорю: “Ну как же это так?”, а они в ответ: “Старик, мы тебе гонорар выплатим!” Ну, говорю, давайте. Приезжает один пряник, говорит: “Десять кассет продали”. Да, думаю, поднялся я на ваших кассетах круто, а он мне: “Твоих пять тысяч с кассеты”. Дает сорок тысяч, а я спрашиваю, почему сорок, а он мне говорит: “Но ты же одну кассету себе взял!” Что ты будешь делать! С Москвой на этом завершилось.

(Из интервью В. Ласточке и И. Поволяеву для газеты “Рок-н-роллер”, 1998 год)

Владимир Кожекин

Осенью 97-го мне Дркин позвонил сам. У него были концерты в Москве, ему надо было где-то ночевать, и я их вписал всем составом. Мы с ним сутки прообщались, договорились об обширной совместной деятельности и так далее. И как раз от меня он поехал узнавать диагноз – почему у него так сильно распухла шея, почему болит горло. В следующий раз мы увиделись, когда его привезли в Москву умирать.

Валерий “Лерыч” Овсянников

Осенью 97-го “Др-бэнд” ездил в Москву, там как раз было 850-летие. Ну, на самом 850-летии мы не выступали, а приехали на свадьбу к Бычкову: она проходила в “Р-клубе”, охрана водку отбирала, сало порезать не давали, ну, в общем, обычная жесть. А потом был концерт в Парке Горького – там выступала “Коррозия металла”, Наталия Медведева, Филипп Киркоров и Дрантя. (Смеется.) В те дни был какой-то день рождения “Вечерней Москвы”, и они устроили такой разноплановый концерт – сначала рокеры, потом попса. Мы туда попали по линии Московской рок-лаборатории, они нам помогали. Ну, на лимузине Киркорова, помню, спокойно разместились, пока он интервью давал, – положили газетку, налили. А когда Киркоров давал интервью на камеру, там как раз на заднем плане Дрантя играл.

Петр Глухов

В Парке Горького сцена под народный оркестр, и там это все немного потерялось. Начиная с того, что звук строился под “Арию”, и под Дрантю, естественно, никто ничего специально настраивать не стал. Они вышли – от одного до другого пятнадцать метров. Ну, спели. Зато 850-летие Москвы.

Олег Пшеничный

Про то, что Веня Дркин болен и находится в Москве при этом, мне сказал, кажется, Игорь Бычков из группы “Алоэ”. Я попросил организовать мне с ним встречу – вдруг я смогу быть чем-то ему полезен. Встречались мы в пабе, и Веня чувствовал себя неуютно – видимо, паб этот показался ему буржуазным. Но он очень хорошее впечатление произвел – тихий, внимательный, умный человек. У нас состоялся недолгий спокойный разговор о его будущем: я сказал, что у нас есть потенциал и возможность устроить его на съемную квартиру в Москве и заняться вопросом лечения, также можно делать квартирники, потом как-то выводить это на клубный уровень, ну и так далее. Но он очень вежливо отказался. Правда, нес такую пургу, какую любят нести музыканты-неформалы: “мое место там”, “моя судьба” и все такое прочее. Я говорю – ну хорошо, но судьба-то долж на быть длинной, надо сделать перерыв, серьезно заняться здоровьем, а потом – вперед, на свое место. Не знаю, может быть, просто-напросто я ему не понравился. Также в нашей встрече принимал участие знакомый, который работал на лейбле “Видеосервис”. Но знакомый этот был человек необязательный и довольно поверхностный, вот в чем дело. То есть Веня сказал, мол, да, я открыт ко всем предложениям и контрактам, давайте думать, человек обещался проконсультироваться с начальством – а дальше ничего и не было, насколько я знаю. Это был, в сущности, необязательный разговор. В том-то и дело – если бы Веня задержался хотя бы на месяц в Москве, можно было бы его привести и к более серьезным людям.