Песни в пустоту - [114]
Дмитрий “Шарапов” Иванов
В 98-м на каком-то панк-концерте я впервые увидел “ПТВП”, услышал песню “Пулю – буржуям, веревку – ментам” и проникся. Выпросил у них кассету – она называлась “Девственность”, на обложке была голая баба с обертки от туалетного мыла – по крайней мере, мне они так объяснили. А я как раз тогда начинал свой говнолейбл – ну и эту кассету издал. Это была типичная DIY-дистрибуция – в 90-е годы она была мотивирована недостатком информации и желанием к этой информации присосаться. Самый экономически выгодный способ добиться той музыки, которая мне была интересна, на тот момент состоял в обмене кассетами.
Это сейчас любая группа может, слегка поднатужившись финансово, напечатать за свой счет тираж компакт-дисков – а многие не утруждают себя и этим: достаточно выложить альбом в интернет и попасть в правильные паблики “ВКонтакте”. Когда “ПТВП” записывали свой первый альбом, все было совершенно иначе: те же CD тогда были никаким не умирающим форматом, но настоящей роскошью. Единственным способом распространить свою музыку для доморощенных бунтарей с гитарами была, как ни смешно, “Почта России”, на базе которой и возникла широкая подпольная сеть самопальной дистрибуции, заслуженно именовавшей себя гордой заграничной аббревиатурой. В некотором смысле это была странная реинкарнация советской сети музыкального самиздата. Панк-активисты из разных городов издавали размноженные на ксероксе фэнзины, в которых обязательно находилось место для рекламы DIY-лейблов и рецензий на их продукцию. Продукция эта тоже была в полной мере выполнена в стиле “сделай сам”: кассеты, в которые вкладывались сделанные на том же ксероксе обложки, содержавшие контактную информацию группы и тексты песен. Активисты, музыканты и просто слушатели менялись кассетами друг с другом, продавали их на концертах, отправляли в бандеролях – при этом принципиально не подразумевая никакой рыночной составляющей: цены на альбомы складывались из себестоимости чистой кассеты и затрат на копирование с пересылкой.
Все это было очень благородно, но сама музыка зачастую была достаточно однообразна – в панк-хардкоре вообще идеологическая составляющая ценилась выше музыки. В большинстве своем альбомы были чудовищно записаны, а тексты песен представляли собой набор штампов, посвященных всевозможным социальным проблемам, вегетарианству, феминизму, антифашизму и прочим идеям, которые, будучи стократно повторенными, превращались уже в пустую декларацию и лишались прикладного содержания. “Девственность”, первый альбом Лехи Никонова и его группы, был во многом похож на своих собратьев – уж во всяком случае, с точки зрения качества записи. Но и выделялась кассета из общего ряда сильно – и с точки зрения материала (тут и оголтелый кавер на мумий-троллевскую “Девочку”, и очень впечатляющий номер “Февраль-98”, в котором уже чувствуется мощь никоновского поэтического голоса), и, главное, с точки зрения репрезентации. К альбому прилагалась написанная Никоновым яркая и веская аннотация, из которой сразу становилось понятно, что на пленке записано нечто большее, чем еще одна группа с привычным набором лозунгов.
Аннотация приводится без изменений авторской орфографии и пунктуации.
“Альбом записывался в невозможных условиях: гитарист (с которым недавно мы всё-таки – нам этого очень не хотелось – вынуждены были расстаться из-за его пристрастия к hard drugs) не явился на запись. На гитаре пришлось играть мне (Л. Н.) Запись осуществлялась упёртыми дестерами (т. е. ортодоксальными металлистами, которым по большому счёту было насрать и на нас, и на нашу музыку) напрямую – без сведения. Весь альбом записан за 5–6 часов. Всё (кроме идей) – гитары, ударные, пульт – брали у знакомых – Валера, ну мне на день только, ну пожалуйста. – Да, ваш Бенихаев проторчит на хрен мою гитару… – Он не будет играть, я на ней буду…, ну пожалуйста – а.
Идея: Три “С” – Свободы, Секс, Страх. Тема, являющаяся ведущей в нашем творчестве (прости за кошмарное слово, не мог найти синоним) до сих пор. Например Свобода (понятая как неполитическое, субъективное, внутреннее, не зависящее от “объективной реальности” (фикция) свойство) в песне “Fucking Life” рассматривается как антитеза Любви (несвобода?), как мучительное и невыносимое чувство отторжения от “Я”, которое переживает (Ницше медленно переворачивается в гробу, как курица на вертеле) каждый человек (Я, Ты, Он, Она) отказавшийся от системы ценностей, навязанных социумом (фрейдистам рекомендуется заткнуться).
Секс – плацдарм для проверки “настоящей” свободы. Название альбома имеет самый прямой и предсказуемый смысл. Педофилия, понятая как высшее проявление сексуальной свободы. Культура, понятая как высшее проявление сексуальной свободы. Культура раздвигающая ноги во втором куплете “П.О.Р.Н.О” – маленькая девочка, боящаяся и дрожащая от нетерпения, ждущая нового и пока что ещё не сформулированного (в рамках хорошо – плохо) напрямую чувства. “Мы будем кровью на руках” – концентрация этого чувства в сияющей и недоступной точке существования, где (разворот в сторону первого “С”) нет моральной или, скажем аморального суждения, читай осуждения данной темы.
