Песни/Танцы - [19]

 - Как-то все изменилось, пока я был в армии, - говорю я, - и не изменилось одновременно. Ерунда какая-то.

 - Церковь вон построили.

 - Вижу.

 - А покрасили только фасад, на остальное краски не хватило.

 - Батюшка приватизировал.

 - Правда? – спрашиваю я.

 - А то! Ушлый поп. Он на строительстве этой церкви неплохо наварился. Дом себе отгрохал – как у олигарха…

 - Попы – вообще предприимчивый народ. Пользуются верой наивных сограждан в своих корыстных целях.

 - А бог есть? – спрашивает меня Петр.

 - Откуда мне знать? Если и есть, то он ни при делах. Такой же нищий и горемычный, как и мы. С его всепрощением и любовью к ближнему в наш волчий век не прожить.

 - Это печально.

 - А ты в бога веришь? – спрашиваю я Петра.

 - Не особо.

 - Вот и он в тебя не верит, - смеюсь я. – И вообще ни в кого не верит. Бог устал от всех нас.

 - Что вы все про бога? – вмешивается Артем, - Вон девчонки какие ходят. Давайте с кем-нибудь познакомимся.

 - Дерзай.

 Артем пытается знакомиться с идущими навстречу девушками. Получается у него, мягко говоря, неважно. Да и ситуация не особо располагает: большинство – школьницы, те, что постарше, прогуливаются в компании своих молодых людей.

 - Бросай ты это дело, - говорим мы ему с Петром, - никому ты не интересен.

 - Это я-то? Это вы никому не интересны! – отвечает нам Артем и продолжает пытаться завязать знакомство с утроенным энтузиазмом.

 В итоге, надо отдать ему должное, у него получается. Он знакомится с двумя девушками, представившимися Аней и Катей, и дальше мы идем гулять вместе. Девушки не особо красивы, но на безрыбье, как известно...

 Артем пытается развлечь их беседой, мы с Петром в основном многозначительно молчим. Проходим так несколько кварталов, Аня с Катей слушают Артема, который рассказывает какие-то анекдоты, перемежающиеся со случаями из его жизни.

 Сделав небольшой круг по городу, возвращаемся в аллею, где сидели сегодня днем. Я с Петром иду в магазин за пивом, оставив Артема в компании наших новых знакомых. Берем пиво себе и девушкам. Возвращаемся.

 Артем с девушками расположился на скамейке в аллее под кронами лип. Продолжает заливать. Барон Мюнхгаузен прям. При виде пива девушки оживляются, тянут руки за своими бутылками. Простушки из местных. Скорее всего, учатся в техникуме на бухгалтеров. В худшем случае – в лицее на поварих.

 - Чем вы занимаетесь по жизни? – спрашиваю я девушек, отхлебывая из бутылки.

 - Учимся.

 - Все мы чему-нибудь учимся – в меру сил и возможностей, - улыбаюсь я, - вы конкретно на кого?

 - Это допрос?

 - Вроде того.

 - На бухгалтеров.

 - В техникуме?

 - А где ж еще?

 Вообще они правы: их занятия – их личное дело. В конце концов, все мы что-то как-то да делаем по жизни, и не всегда то, что нам нравится. Возможно, им светит стать средней руки специалистами по бухгалтерскому учету и пристроить свои попы в мягкие кресла какой-нибудь замшелой фирмы из местных. Может, и не светит. Кривая судьбы все равно рано или поздно всех нас куда-то выводит.

 - А вы чем занимаетесь? – спрашивают в свою очередь девушки.

 - Я в милиции работаю, - невозмутимо врет Артем, мы с Петром молчим.

 - Правда?

 - Чистая.

 - Ну и как?

 - Отлично!

 Больше вопросов нет. Остаются только сальные анекдоты Артема, которых у него в избытке. Пусть рассказывает. Слова – ерунда, слова не важны, когда у нас есть такой вечер. Когда у нас есть этот пульсирующий сгусток времени, вырванный с мясом из утробы безумных эпох.

 Мы пьем пиво и иногда перекидываемся короткими репликами. Говорить особо не о чем. Девицы не слишком общительные. Петр говорить вообще не любит. Мне сказать нечего. Ситуацию в меру сил и возможностей спасает Артем, но мне видно, что в определенный момент становится скучно и ему. Наслаждаемся тишиной и теплым покоем майского вечера.

 Потом девушки уходят. Одна из них, которая Катя, говорит, что дома у нее маленький ребенок и старая мама.

 - А муж?

 - Объелся груш, - коротко отвечает она, и я понимаю, что тема исчерпана.

 - Ну, пока, - прощается с девушками за всех Артем.

 - Пока.

 - Еще встретимся?

 - Все может быть…

 Все может быть… Они уходят. Растворяются в тени от домов и деревьев, в струях налетающего с реки ветерка. Все может быть… Или, быть может, все? Все, что когда-либо произойдет, случится, явится миру – все это уже кончено, свершилось и благополучно забыто?.. Мы идем по кругу, повторяясь, натыкаясь на повторы, расшибаясь об них. И разорвать этот круг не представляется возможным…

 - Еще пива, господа? – спрашивает Артем.

 - Еще одно и домой, - отвечаю я, - иначе я рискую повторить вчерашнюю ошибку...

 - Давай так.

 И опять мы пьем пиво. В который раз за сегодня? Опять эти повторы…

 Я повторяюсь, потому что повторяется сама жизнь. О, этот заколдованный круг! Новое пришествие мертворожденных идей и людей. Все происходит снова и снова, рутинно и буднично; так, словно иначе и быть не может. Удел человечества – это глупые и скучные повторы, в которых он обречен искать смысл. О каком чистом листе может идти тут речь? Все равно вернешься к тому, на чем кончил. Жизнь невозможно начать с чистого листа в силу природы самой жизни.