Песни с темной стороны - [10]

И вот с тех пор она полюбила эти вечерне-ночные походы по городу в одиночку, слушая музыку, презрительно размышляя об окружающем её мире и рискуя нарваться на неприятности. Именно из-за риска и полюбила. И всё сходило благополучно до сих пор, хоть и предложений сесть в машину было немало, но она гордо «посылала» любвеобильных сограждан; и спасаться бегством приходилось раза два от подвыпивших компаний. А мама считала, что дочка блудит невесть с кем, и Инна не разубеждала её сознательно: этот имидж шлюхи тоже был её протестом.

II

Инна миновала ошивающихся у дверей супермаркета тёмных личностей — алкоголика, сшибающего мелочь и двух ребят в кепках-«восьмиклинках», оба облапали юную красотку похотливыми взглядами. Один присвистнул, второй проурчал:

— Ништяк, я б на такой лошадке прокатился бы…

Инна на ходу кинула «гопнику»:

— На бабушке своей катайся, понял?

Парень замолчал обескураженно, его приятель захохотал.

Супермаркет встретил Инну ярким светом. Кондиционеры выдували из своих железных потрохов воздух, немногочисленные покупатели выстроились у касс, охранники негромко переговаривались, наблюдая в монитор за залом. Инна прошествовала к винно-водочному отделу, встала в хвост очереди. Прямо перед ней стояла парочка — полноватый мужчина в дорогом костюме и с ним женщина, лет под пятьдесят, вся в чёрном. На груди, на массивной золотой цепочке странный какой-то кулон: подкова, в ней голова лошади, какие-то символы…

Девушка вгляделась в невиданную побрякушку, и словно ощутила исходящую от кулона вибрацию, словно вихрь невидимой энергии оторвался от диковинной вещицы и проник в неё, в Инну, в самое нутро проник. И в ноздри ударил запах… Знакомый запах, когда она была в деревне, её этот запах конского пота, неоднократно слышанный, всегда раздражал. Инна, поглощённая новыми ощущениями, не обратила внимания, как мужчина и женщина переглянулись, и женщина печально произнесла:

— Она! — и на глазах выступили слёзы.

— Она, она! — мужчина радостно заулыбался.

— Эй, малолетка! — резкий окрик с той стороны прилавка. — Тебе, тебе говорю, черноволосая!

— Что? — Инна очнулась.

— Даром стоишь, «что»! — вертлявая продавщица пристально глядела. — До восемнадцати лет не отпускаем!

— Мне уже восемнадцать! — Инна уставилась на торгашку.

— Паспорт принесёшь, тогда и разговаривать будем. Вам чего? — это продавец обратилась к мужчине в костюме. Его спутница коснулась еле заметно руки Инны, прошептала:

— Подожди нас, сейчас всё купим, — и на глаза женщины вновь навернулись слёзы, и Инна ощутила новый импульс, исшедший… из кулона?

Она покорно отошла к выходу. Два недавних «гопника» смотрели на неё через дверное стекло. У Инны ёкнуло сердце. Тот, кому она резко ответила, видимо жаждал сатисфакции.

— Всё взяли! — жизнерадостно улыбнулся мужчина, направившийся со своей спутницей к выходу. Посмотрел на побледневшую Инну, затем через дверное стекло на улицу, где топтались «восьмиклиночные» оболтусы:

— Тебя ждут, что ли?

Инна кивнула.

— Не бойся, пошли! Довезём… куда надо, — мужчина вновь осклабился, и Инна обратила внимание, что зубы у него какие-то уж больно крупные, «лошадиные», как в народе говорят. И Инна покорно, словно во сне, двинула за своими новыми спутниками.

III

На улице мужчина лишь глянул на гопоту, и те попятились назад.

— Проблемы, ребятки?

— Да не, дядя, всё путём, — парни пытались сохранить хорошую мину при отступлении.

— Ну, тогда, племяннички, — мужчина неожиданно захохотал, смех его напоминал лошадиное ржание, — дуйте дальше.

Парни растворились в темноте.

В руках у Инны оказались вожделенные сигареты и коктейль, она ещё удивилась: «Откуда эти двое знают, что именно ей нужно?» И ещё подумала: «Надо им деньги отдать», и снова удивилась: «Отчего это ноги сами несут её за этой парой?…»

Миновав ряд машин на стоянке, троица остановилась у видавшего вида джипа. За рулём сидел худощавый парень с нагло выпирающими зубами. Мужчина распахнул заднюю дверь, первой влезла его спутница, затем, по мановению холёной руки, Инна. Сам мужчина уселся на переднее сиденье. В салоне сквозь запах дорогого автомобильного дезодоранта явственно проступал запах, слышанный Инной в магазине — запах конского пота. Она хлопнула крышкой банки с «Отвёрткой», отхлебнула немного — алкогольная хмарь с пузырьками газа шибанула в голову.

— Пить бы ей не надо… перед этим, — подала голос женщина, и вдруг негромко заплакала.

— Ладно, ладно, немного ей не повредит, — произнёс мужчина. Он повернулся на сидении и пристально уставился на Инну:

— Итак, девочка, ты избрана!

Глаза мужчины смотрели пристально… Глаза животного, Глаза… породистого жеребца? Инна выпустила из рук свою банку, та покатилась по полу салона машины, разливая содержимое.

— Куда избрана… Как? — изумление мешалось в девушке с ощущением наступления чего-то неотвратимого, нового и интересного, что в одночасье изменит её жизнь.

Случайно скосив глаза влево, Инна увидела, что загадочный кулон на груди женщины засиял сине-зелёным светом. Крупные капли слёз падали на него.

— Ты что-нибудь слышала о Культе Лошади?

— Н-не-е-ет…

— Мы, — мужчина осклабил лошадиные свои зубы, — как бы тебе сказать… Не совсем люди.