Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие - [7]
Чтобы довершить облик продвинутого юноши 1950-х, необходимо вспомнить о брюках-дудочках, в которые их владелец едва влезал, и не забыть о ботинках на толстой подошве, напоминавшей гусеницу танка. Вызывающий внешний вид доморощенных денди нашел отражение в популярном «Гимне стиляг»:
В тот день мы, отстояв огромную очередь, всё-таки явились на выпускной в преображенном виде, вызвав шок у наших учителей.
В местах массового отдыха трудящихся происходила форменная охота за стилягами. В помощь оперотрядам издавались брошюры и инструкции, принимались законы, по которым дружинника и пальцем нельзя было тронуть, иначе — срок.
Если задерживался «клиент» с «тарзаном» на голове, его брили налысо прямо в штабе комсомольского патруля, при которых в дни облав всегда дежурил парикмахер. Брюки-дудочки распарывались по шву, толстая платформа — отрывалась, яркие фирменные галстуки безжалостно резались ножницами.
А коли задержанный был еще и нетрезв, ему в шапку выливали флакон нашатыря и надевали бедняге прямо на лицо, завязав на затылке завязки. Когда он начинал орать благим матом, «бантики» развязывались под хохот довольных бригадмильцев[4].
Да, жизнь стиляги в СССР была полна опасностей и неприятностей. Но она была в разы интереснее серых, безликих будней строителей коммунизма!
Глава II
НАЧАЛО СЛАВНЫХ ДЕЛ
Студент «Корабелки»
Когда пришла пора поступать в институт, я заявил родителям, что буду учиться на вечернем отделении судостроительного института. Мне хотелось самостоятельности. Вскоре я поступил в училище при Балтийском заводе. Днем учился извлекать стружку из металла, а вечером — из целлулоида, нарезая пластинки на «ребрах». Магнитофона у меня еще не было, а был только старенький приемник Т-37. Однако вскоре он перестал меня устраивать, и я решил купить новую модель под названием «Балтика». Новинка стоила больших денег, и встал вопрос, где их побыстрее достать. Выход был найден довольно быстро — я пошел в доноры. После серии медицинских процедур вожделенный аппарат стал моим.
Как упоминалось, на барахолке я познакомился со многими деятелями подпольной музыкальной индустрии. Среди них был очень талантливый парень Станислав Филон (от него я впервые узнал о существовании песен на «костях») и его конкурент на этой ниве Руслан Богословский. Последний в дальнейшем основательно потеснил Стаса на рынке и создал вместе с Борисом Тайгиным, Витей Смирновым и другими парнями настоящую подпольную студию «Золотая собака». Я познакомился с ними позднее, когда и Боря, и Руслан уже успели отсидеть за незаконный промысел. Преследование властей, казалось, только подзадоривало «пайщиков-концессионеров», и, едва освободившись, они принимались за старое с удвоенной энергией.
Пластинки с клеймом «Золотой собаки» делались сначала на рентгене, а потом на толстой массе[5] и по качеству конкурировали с продукцией фирмы грамзаписи «Мелодия». После второго или третьего срока, изучив специальную литературу, обнаруженную в лагерной библиотеке, Руслан начал печатать свои собственные пластинки, используя в качестве сырья советские диски. В частности, он широко использовал для перепечатки альбомы с записями речей Ленина, которые, несмотря на бросовые цены, совершенно не раскупались. Руслан пришел на помощь торгующим организациям: в массовых количествах он приобретал ленинские альбомы и при помощи своего пресса и матриц превращал их в пластинки Билла Хейли, Луи Армстронга, Гленна Миллера, Петра Лещенко, Александра Вертинского, Юрия Морфесси…
Изделия гениального самоучки, изготовленные в домашних условиях и снабженные скопированными с оригиналов великолепными конвертами и этикетками, почти невозможно было отличить от настоящих английских, французских и американских «рекордз», поэтому они имели большой успех и спрос. Сбывались они из-под полы и из-под прилавка. Однако агентам ОБХСС, курировавшим крупнейшие магазины на Невском проспекте, показалось подозрительным противоестественное увеличение интереса к речам Ленина, и они обратили на это внимание работников КГБ. Те же, опасаясь провокации, установили наблюдение за лицами, скупавшими пластинки.
Так и был задержан в очередной раз Руслан со товарищи. При обыске у него дома изъяли пресс, некоторые матрицы и порядочный тираж готовых пластинок.
Следствие длилось несколько месяцев и задело многих коллекционеров, в том числе и меня. Как обычно, на подобных процессах оглашают результаты технических экспертиз. И хотя в данном случае экспертиза установила, что руслановские пластинки не уступают фирменным, он получил очередной срок.
Много лет спустя, в 1990-е, мой друг Боря Павлинов (он же Борис Тайгин. — Прим. авт.) написал статью о тех временах, которую я и хочу привести здесь с небольшими сокращениями.
История, о которой я вкратце попытаюсь рассказать, в какой-то степени известна старшему поколению горожан своеобразным и странным на первый взгляд сочетанием слов «музыка на «ребрах». Начало ее восходит к концу 1946 года, когда на Невском проспекте, в доме № 75, артелью «Инкоопрабис» была создана студия «Звукозапись». Инициатором этого интересного нововведения, еще не знакомого горожанам, был талантливый инженер-самородок Станислав Казимирович Филон, который привез из Польши немецкий аппарат звукозаписи фирмы «Телефункен». На этом диковинном аппарате предусматривалось механическим способом вырезать на специальных полумягких дисках из децилита
