Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие - [50]
Но дружбе нашей положила конец моя наивность. Черт дернул притащить к нему в студию Либермана и Львова. Они так лихо ввинтились в доверие к мастеру, так элегантно оттерли меня, что я не сразу понял, в чем дело. Что эти «засланцы» плели Михаилу, теперь и неважно, но однажды Львов примчался в «Кисмет» с запиской от Шемякина, в которой в несвойственном художнику тоне он требовал немедленно вернуть все оригиналы Высоцкого. По ряду причин я заподозрил фальшивку и не отдал пленки. Ему напели, видимо, еще с три короба, и наши отношения окончательно истлели. Записи я, конечно, отдал, но общаться мы прекратили. Песни Высоцкого художник выпустил в конце восьмидесятых при помощи Либермана тиражом тысячу штук. Издание представляло собой коробку, внутри которой лежали семь пластинок и альбом рисунков Шемякина по мотивам произведений Высоцкого.
Время — отличный фильтр. Не так давно, в 2003 году, когда Михаил Михайлович открывал памятник Петру I в Петропавловской крепости, через нашего общего знакомого Володю Лузгина он передал мне приглашение прийти на мероприятие. Я с радостью согласился. Мы тепло встретились, обнялись, сфотографировались, но о восстановлении прежних отношений говорить, увы, не приходится.
Разговор с Полом Маккартни
В 1988 году меня познакомили с радиожурналистом компании Би-Би-Си Сэмом Джонсом, который делал программу «Перекати-поле» о песнях русской эмиграции. Репортер пригласил меня принять в участие в передаче. Джонс находился в Лондоне, а я записывался по телефону из нью-йоркской студии. Только начали разговор, как Сэм говорит:
— Час назад, Руди, рядом со мной сидел Пол Маккартни.
— О, это здорово! — отвечаю.
Как раз незадолго до этого в СССР вышла пластинка Пола «Снова в СССР», она была редкостью на Западе, и многие русские везли диски на продажу. Цена доходила до пятидесяти долларов, о чем я и сообщил Сэму.
— Как интересно! Подожди, я попробую соединить тебя с Полом, сам расскажешь ему об этом.
Минутное ожидание. Щелчок в трубке и… до боли знакомый голос: «Хеллоу!»
Я рассказал об успехе его пластинки и о том, что ее цена на черном рынке доходит до полусотни баксов. Эта информация буквально привела Маккартни в ярость. Я еще удивился: какая ему разница? Ему что, денег не хватает? Когда он чуть поостыл, я спросил, нет ли у него в планах снова собрать «Битлз».
— С Ринго мы и так, бывает, выступаем. Харрисон занят своими делами, а главное — кем заменить Леннона?
— А про его сына Джулиана вы не думали? — наивно спросил я. Маккартни хмыкнул и повесил трубку.
Вместе с Сэмом Джонсом я записал тогда два часовых эфира, а еще два он отвел для Виктора Слесарева. Долго потом на адрес Би-Би-Си приходили отзывы от слушателей.
Глава VII
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Здравствуй, Ленинград!
С началом перестройки в Штаты стало ездить много гостей из Союза, некоторые часто заходили в «Кисмет». Один из них, кажется, работник миссии ООН, дал мне контакты ленинградского филиала фирмы «Мелодия», которым руководил тогда Андрей Тропилло.
Андрей Владимирович — личность широко известная в среде музыкантов, создатель знаменитого ленинградского рок-клуба, первооткрыватель таких групп, как «Аквариум», «Кино»… В его характере присутствует доля здорового авантюризма. Тропилло не боится рисковать, экспериментировать. Он настоящий подвижник на культурной ниве. Именно такие парни и привносят в искусство всё новое.
К нему на переговоры я и прибыл впервые после долгого отсутствия в Ленинграде. Появилась идея издать пластинку Аркадия Северного. Андрею замысел понравился, и закипела работа. На дворе еще стояла советская власть, потому материал тщательно отбирался, цензурировался. В начале 1989 года виниловая пластинка Северного вышла в СССР. Диск имел сумасшедший успех. Часть тиража я увез в США, другая разошлась в магазинах Союза.
С 1990 года я стал бывать в Питере регулярно: пытался наладить линию по выпуску компакт-дисков, но увяз в бюрократических формальностях. Возил западные команды для выпуска их пластинок в России. Дел хватало, некоторое время даже снимал офис в Петербурге. Конечно, оказавшись в родном городе, я поспешил увидеть старых друзей. Встретился с Колей Резановым, который тогда пел в ресторане «Виктория», подарил ему два диска «Братьев Жемчужных», выпущенных «Кисметом». Потом мой товарищ устроил «Жемчужным» гастроли в Сыктывкаре.
С уходом виниловых пластинок как носителей я начал переиздавать кое-какие проекты на компакт-дисках совместно с компанией RCD: Северного, Козина, Жемчужных, нью-йоркский концерт Димитриевича… Но развернуться с выпуском большой коллекции Северного я не смог. К тому времени дочь Аркадия Наталья вышла замуж за продюсера и создателя студии «Ночное такси» Александра Фрумина, и всё управление правами на творческое наследие тестя он взял на себя.
Как-то по ленинградскому ТВ я увидел программу «Северный шансон», которую вел неизвестный мне тогда автор-исполнитель Михаил Шелег. Позже в моем офисе раздался звонок, и Шелег попросил о встрече. Миша приехал и долго расспрашивал меня о подробностях биографии Аркадия Северного. Год спустя на прилавке книжного магазина я обнаружил карманного формата издание «Споем, жиган!» На базе моих воспоминаний, а также рассказов Сергея Маклакова и других ребят, хорошо знавших Звездина, Шелег написал книгу. Может быть, в чем-то он был неточен, но его труд стал первым посвященным Королю блатной песни и выдержал несколько переизданий.
