Песни - [2]

Шрифт

Интервал

И наши следы, да медвежьи следы.

Батилиман

Забавляешься водой,

Как женою молодой.

То обнимешь, то от скуки

Вдруг пошлепаешь слегка

И лежишь, раскинув руки,

Созерцая облака.

То, забыв про всё на свете,

Окунешься с головой

И ни зной тебе, ни ветер.

Море Черное, я твой.

У тебя на дне, наверно

Есть большие города

И вчера сюда, примерно

С неба падала звезда.

Разыщите эти звезды

В полутемной глубине,

Подарите эти звёзды

Всем, а в том числе и мне.

Я возьму и увезу

И развешу их в лесу,

И к себе возьму домой —

Море Черное, я твой.

Беда

_{>(Юрий Тейх, Юрий Кукин)}

С одним человеком случилась беда —

Друзья от него отказались,

Не стали его приглашать никуда,

Исчезли и не появлялись.

Знакомые просто забыли его,

В семье уважать перестали.

Он очень тоскует и нет никого,

Кто спас бы его от печали.

Он книжки читает, он грустно живёт,

О помощи даже не просит.

И я вам скажу — это каждого ждёт,

Кто пить неожиданно бросит!

Билет

Вы простите, я дам вам совет,

Хотя может быть нет в нем резона,

Никогда не берите билет,

Если в нем не указана зона.

Мне однажды достался такой,

Вот и еду, и еду по свету.

И мне прошлое машет рукой,

И конца этим странствиям нету.

В поездах я встречаю рассвет,

Без грозы в мир бросаюсь озона.

Никогда не берите билет,

Если в нем не указана зона.

Билет

Первый пояс — девяностый пояс,

Сколько раз мне этот выбор нужен.

Вот стою, держу билет на поезд,

Знаю: пояс больше — пояс туже.

Знаю то, что в рай не попаду я,

Лишь в одном я не совсем уверен:

Неужели сам себя найду я

Там, где я когда-то был потерян.

Там, где гор кольцо за горло держит,

Там, где память женскими руками

Гладит и баюкает надежду,

Дразнит и ласкает облаками.

Путь пока мой был не очень труден,

Я ведь не заглядывал в учебник.

Город, город, как ты изумруден!

Был бы я твой собственный волшебник.

Я б дома построил из общенья,

Мысли сделал бы из пихт таежных

И велел считать бы нарушеньем,

Если кто-то ходит осторожно.

И блюстителям дал б тоже дело —

Всех беречь, а также, если мало,

Наблюдать, удачно ль солнце село

И, опять же, вовремя ли встало.

Взрослых научил бы детским песням,

Ну а взрослым песням — пионеров.

И меня бы слопали туземцы —

Они любят есть миссионеров.

Первый пояс — девяностый пояс,

Ничего, я как-нибудь устроюсь.

Вот стою, держу билет на поезд.

Загудит — уеду, успокоюсь.

Июнь 1966

Каз

В конце концов, плевать на это…

В конце концов, плевать на это,

Не так уж, в общем, тяжело.

Пока тепла твоя планета,

Смириться время не пришло.

Ты от судьбы не жди подарков,

Жить и творить — не пустяки.

И вечно кто-то сердце Данко

Стремится вырвать из руки.

А кто-то вдруг протянет руку

И скажет нужные слова.

Один все время ищет друга,

Другой стремится убивать.

Не верят и дают советы,

Внушают: «Истина во мне!»

Тебе ж дано идти по свету,

Искать и видеть львов во сне.

Любить покой не так уж глупо —

Покой земли, покой квартир.

Всего два метра нужно трупу,

Живому нужен целый мир.

Люби покой, люби движенье,

Люби других, люби себя.

Еще не кончены сраженья,

И трубы все еще трубят!

А разнесет нас встречным ветром —

У всех две точки, если по прямой.

В конце концов, плевать на это,

Тебе — в легенду, мне — домой.

7 августа 1966

Вам

Я не верю в знахарок, в пришельцев не верю,

Сам с собою справляюсь и значит живу.

Я могу оправдать и исправить потерю,

Если раньше в мечтах, то теперь наяву.

Верю в дружбу, хотя это тоже не способ

Сохранить хоть немного других и себя.

Ах как много, как много, ответов, вопросов,

Тех, что вместе с тобою и против тебя.

В океане судьбы моё судно бросает.

Выше звёзд вал девятый, а нету семьи.

Но в конечном итоге, в конечном итоге спасает

Только ваша любовь, дорогие мои.

Весенняя песня

Я уверен: не лгут мне цветы на снегу,

Солнце ночью, шедевр в кладовой.

Только я убегу, больше я не могу —

Дайте мне подышать синевой.

Вечной шпагой Дюма я проткну все дома

И подброшу их над головой,

И сумею поймать — ничего не сломать —

Дайте лишь подышать синевой.

Я увидел Летучий Голландец в ночи —

Пса бродячего тягостен вой.

Птица в комнате крыльями в стекла стучит:

Дайте мне подышать синевой.

Гойтисоло и Белль, и сомненья и боль

Недосказанной лягут главой.

Пусть они подождут,

Я вернусь, я приду —

Дайте мне подышать синевой.

Лягушонка на мокрой ладони держать

И беседовать с мудрой совой,

Слышать каждый свой шаг — и не надо мешать.

Дайте мне подышать синевой.

18–19 августа 1966

Ветер

Что-то ветер сегодня на редкость печальный, как лес

Тот в который уже не пойдёшь за грибами.

И по-прежнему так далеко до небес,

И по-прежнему только земля под ногами…

Осень поздняя мне сединою покрыла окно.

Я ещё суечусь и встречаюсь с друзьями,

Но вот кажется мне, что я умер давно —

Маме, детям, жене жизнь оставив на память…

Видно дело к зиме, той где холод — пустяк,

На который внимание тратить не стоит.

Где уже не винят и уже не простят,

Где грехи твои, да и заслуги — пустое…

Разреши мне обнять тебя, радость моя и весна,

Пусть тепло в нашем доме, и также как раньше —

Ты одна понимаешь, ты только одна —

Ни волшебник, ни сказочник я, ни обманщик…

Ветреная девочка

Продолжить чтение