Песни - [6]

      Да пустынная зима.

Бухта Наталья

В распадках крутых непротаявший лед —

Зимы отпечатки.

Над бухтой Наталии рыбозавод

У края Камчатки.

Как рыбы, плывут косяки облаков,

Над бухтой клубятся.

Четыреста женщин — и нет мужиков:

Откуда им взяться?

И жаркие зыблются сны до утра

Над бабьей печалью,

Что где-то с добычей идут сейнера

На бухту Наталью.

На склонах во мхах, как огни маяков,

Костры задымятся…

Ведь нету в поселке своих мужиков —

Откуда им взяться?

По судну волна океанская бьет

Сильнее свинчатки.

Над бухтой Наталии рыбозавод

У края Камчатки.

Там гор в океан золотые края

Уходят, не тая.

Прощай, дорогая подруга моя,

Наталья, Наталья!

Бухта Тикси

Мы встретили осень в бухте Тикси

Под чаячий хриплый шум.

Меня написать тебе попроси,

И я тебе напишу.

Меня написать тебе попроси,

И я тебе напишу.

Неделя — и уши заложит от вьюг,

И сдвинутся облака.

Неделя — и мы улетим на юг, —

Там лето ещё пока.

Ты пишешь, что больше мне не нужна,

Что смутно от непогод,

А здесь у меня — два раза весна

И осень два раза в год.

Пусть нити морщин прилипают к лбам,

Пусть время ждать истекло, —

Прижмём к потрескавшимся губам

Обкусанное стекло.

Прижмём к потрескавшимся губам

Обкусанное стекло.

Дано в году нам по две весны,

Да что с ней делать, с весной?

…И сны наши веселы и пьяны

Над струганою сосной.

В городе этом далеком

В городе этом далёком

Море синеет из окон,

Облако в небе как локон,

Сосны и скалы вокруг.

      Если судьба к тебе боком,

      Ты в невезеньи глубоком,

      В городе этом далёком

      Руку подаст тебе друг.

Здесь ни луга и ни степи,

Горы смыкаются в цепи,

Сохнут рыбацкие сети,

Плещутся волны у ног.

      Храбрая девочка Пеппи,

      Славная девочка Пеппи,

      Рыжая девочка Пеппи,

      Свой надевает чулок.

Всё будет в жизни прекрасно,

Есть от болезней лекарства,

Если в решительный час твой,

Самый решительный час,

      Друг твой испытаный, Карлсон,

      В меру упитаный Карлсон,

      С крыши слетающий Карлсон,

      Верную руку подаст.

Скажут, кого мы не спросим,

Скоро окончится осень,

Быстро кончается осень,

Лыжи и санки готовь.

      Даже и в семьдесят восемь,

      Даже и в семьдесят восемь,

      Даже и в семьдесят восемь,

      Хочется верить в любовь.

В нашем дворе

В нашем дворе начинается раньше осень,

Раньше других на березе желтеют листья.

Не удивляйся, что в зеркале блещет проседь,

Не удивляйся, что утро в окошке мглисто.

Будет темно, начинается время прозы,

Юные даты припомнишь теперь едва-ли,

Веткой в окно постучится к тебе береза,

Прутик когда-то, когда в этот дом въезжали.

В нашем дворе начинается раньше старость,

К южным краям отступает неспешно лето.

Кто бы сказал, сколько жить мне ещё осталось,

Кто бы сказал, да никто мне не скажет это.

Глянешь в окно, дождевою опутан сетью

Старый твой двор, где недавно весну встречали.

Может живи я сейчас во дворе соседнем

Был бы моложе, не знал бы теперь печали.

Лист золотой расставаться спешит с ветвями,

Небо в верху пеленой облаков одето.

Только любовь всё пока что ещё не вянет,

Только любовь зелена как в начале лета.

Ветер траву на газонах усердно косит,

Дятел зарю отбивает как барабанщик.

В нашем дворе начинается раньше осень,

В нашем дворе начинается осень раньше.

В океане зима

Протекают трюма,

Льдом покрыта корма,

Третьи сутки ни солнца, ни звезд.

В океане зима, в океане зима —

Мокрый снег да скрипучий норд-ост.

Не сидеть мне сегодня

В домашнем тепле

И не мять мне ногами траву…

Так ходи за меня по веселой земле,

Так смотри за меня на Москву.

Там потоки людей

В торопливой ходьбе,

Там машины в четыре ряда.

Пусть там все что угодно приснится тебе, —

Пусть тебе не приснится вода…

Всё шторма да шторма.

Ты ведь знаешь сама,

Что дождаться меня нелегко.

В океане зима, в океане зима,

И до лета еще далеко.

В переулке твоём весною

А в переулке твоем весною

Зацветает соседний сад.

А надо мною, а надо мною,

А надо мной самолеты кружат.

Ах, будет лето твое хмельное,

Развеселого солнца чад.

А надо мною, а надо мною,

А надо мною вороны кружат.

Ах, может, сердце твое заноет,

Ах, может, вспомнишь не раз, не два…

А надо мною, а надо мною

Ранний снег пробивает трава.

В поезде

Ты переходишь в новый год,

Как в новый гон.

Тебя от прожитых невзгод

Несет вагон.

Молчанье пущ и снега ритм,

И веток фон,

И глаз смеющийся горит,

Как светофор.

Внизу колесной зыби гул,

Темно вокруг.

Вот так вступаешь ты, бегун,

На новый круг.

Тебе от скорости пьянеть,

Бранить дела,

Стаканом тоненько звенеть

О край стола.

Не подытожить перемен

В твоей судьбе,

Чужих измен, твоих измен,

Измен тебе.

А за окошком волчий вой

В ночной поре

И елки детства твоего

Стоят в каре.

В самолёте

Анне Наль

Не скажешь — нет, и не скажешь — да,

Узкую дашь ладонь.

Самолёты летят к ночным городам,

Как бабочки на огонь.

      И небо, лиловое, как вино,

      Тучей заволокло,

      И снова в окошке моём темно,

      А в сердце моём светло.

И я засыпаю, турбиной влеком,

Упершись в пустоту ногой.

А думать мне всё равно о ком —

Только бы о другой.

      И ты, не наученная рыдать,

      Печали моей не тронь!

     …Самолёты летят к ночным городам,

      Как бабочки на огонь.

В Уэльсе тёплые дожди…

В Уэльсе тёплые дожди

По крышам шелестят.

Подруга, ты меня не жди,

Я не вернусь назад.

Стакан зажат в моей руке,

Изломан песней рот, —